Жуков. Портрет на фоне эпохи

К 19 часам Павлов приехал в минский Дома офицеров на комедию «Свадьба в Малиновке». В антракте начальник разведотдела доложил ему о необычной активности по ту сторону границы, откуда доносились шум моторов и артиллерийских выстрелов. «Невозможно»,  – ответил Павлов, возвращаясь в зрительный зал. После спектакля он заехал на свой КП поговорить с офицерами штаба. В половине первого ему принесли полученную по телеграфу директиву № 1. Через тридцать минут ему позвонил Тимошенко, очевидно желая убедиться, что сообщение понято правильно.

« –  Ну, как у вас, спокойно?

 –  Очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге.

 –  Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации – позвоните».

Павлов переслал текст директивы в штабы подчиненных ему армий в 02:35. В Кобрине генерал Коробков получит ее только в 03:30. В 6 часов 4-я армия уже погибала под немецкими снарядами и бомбами, а Коробков задавал себе вопрос: почему московское радио передает утреннюю гимнастику, а не экстренное сообщение о начале войны с рейхом?

Германское вторжение (22 июня – 20 августа 1941 г.)

21 июня Жуков прибыл на улицу Фрунзе, в здание Наркомата обороны, вместе с Тимошенко, около 22:40. Весь день, не прекращаясь, шел дождь, но ночь выдалась жаркой. Из больших кабинетов доносились крики: «Всем быть на своих постах, немедленно вызовите отсутствующих». Жуков прошел в комнату связи и по ВЧ связался с командующими тремя угрожаемыми пограничными западными округами: Кузнецовым на севере, Павловым в центре и Кирпоносом на юге, а также с их начальниками штабов, чтобы убедиться, что все они находятся на своих постах. Кирпонос доложил, что только что к пограничникам явился еще один немецкий перебежчик – ефрейтор Альфред Лисков, баварец, перебравшийся вплавь через реку. Он сказал, что является коммунистом, и уверял, что германские войска заняли исходные позиции для наступления. Жуков связался со Сталиным, чтобы проинформировать его. «Передана ли директива в округа?» – спросил Сталин. Жуков ответил, что да. Сталин, не добавив ни слова, положил трубку.

В 03:17 Жукову позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский: «Система ВНОС (воздушного оповещения, наблюдения, связи.  – Пер.) флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний». Этот звонок должен был бы адресоваться наркому ВМФ Кузнецову, но Октябрьский, человек решительный, знал, что Жуков ближе к Сталину, а в этой ситуации нельзя терять ни секунды. Не запрашивая разрешения вождя, Жуков разрешил открывать огонь по чужим самолетам. В 03:30 начальник штаба Западного Особого военного округа Климовских доложил, что германская авиация бомбит города. Через три минуты Пуркаев, его коллега из Киевского ОВО, сообщил, что Киев подвергся бомбардировке с воздуха. В 03:40 последний округ, Прибалтийский, давал аналогичную информацию. Война началась для немцев… но не для советского руководства, в чем генерал Коробков смог убедиться, слушая московское радио на главной площади Кобрина.