Жуков. Портрет на фоне эпохи

В разговоре с писателем Василием Соколовым, состоявшемся в 1964 году, Жуков нарисует иную версию этого своего разговора со Сталиным – гораздо более красочную… и гораздо более язвительную по отношению к его коллегам: «Сталин, здороваясь: „Плохо получилось у нас на юге. Может случиться так, что немцы захватят Сталинград. Не лучше обстоят дела и на Северном Кавказе. Очень плохо показал себя Тимошенко. Мне рассказывал Хрущев, что в самые тяжелые моменты обстановки, во время нахождения в Калачеве штаба фронта, Тимошенко бросал штаб и уезжал с адъютантом на Дон купаться. Мы его сняли. Вместо него поставили Еременко. Правда, это тоже не находка…“» И далее: «…мы решили назначить вас заместителем Верховного Главнокомандующего и послать в район Сталинграда для руководства войсками на месте. У вас накопился хороший опыт, и я думаю, что вам удастся взять в руки войска. Сейчас там Василевский и Маленков. Маленков пусть останется с вами, а Василевский сейчас же вылетает в Москву…»[571]

На Сталинградском фронте

29 августа 1942 года Жуков вылетел с московского Центрального аэродрома и через четыре часа приземлился на аэродроме расположенного на Волге провинциального городка Камышин, в 100 км севернее Сталинграда. Василевский ждал его. Оба отправились на КП 1-й гвардейской армии Москаленко, где находился командующий Сталинградским фронтом Гордов. Василевский отправился в Москву, а Жуков ознакомился с обстановкой и сразу же попросил у Сталина разрешения перенести на сутки позже наступление 1-й гвардейской армии, так как входящие в ее состав войска не успели выйти в исходные районы. Разрешение было получено. Жуков поехал на передний край. То, что он увидел в бинокль Москаленко, его крайне встревожило. 1-й гвардейской армии предстояло пройти 2 км по голой, как стол, равнине, окруженной высотами, занятыми немцами. Ни деревца, ни холмика, за которыми можно было бы укрыться. Только несколько глубоких оврагов, заводивших наступающих в узкие проходы, где их ждал убийственный огонь противника. Оборону на этом участке держали 30 000 человек немецкого XIV танкового корпуса, надежно окопавшиеся, имевшие 50 грозных 88-мм противотанковых орудий, 80 танков, две сотни артиллерийских орудий, местность была заранее пристреляна, батареи объединяла современная централизованная система управления огнем. Укрывшись за холмами, немцы могли вести огонь по всем направлениям. Мечта артиллериста… Это была самоубийственная миссия. Но провести операцию приказал сам Сталин.

3 сентября, в 05:30, после тридцатипятиминутной артподготовки, слабой и неэффективной, 6 дивизий, 30 000 человек, поднялись в атаку при поддержке 200 легких танков. Между ними и уцепившейся за Сталинград 62-й армией был лишь тонкий восьмикилометровый коридор, захваченный немцами. Пройдено 300 метров, 30 000 глоток издают «ура!». Еще тридцать секунд, и немцы обрушили на врага шквал огня, как на стрельбах. Шедшие впереди штрафные подразделения – уголовники, освобожденные из ГУЛАГа, враги режима – реальные и мнимые – были сметены полностью. В голой степи у солдат Москаленко не было выбора, только идти вперед, подгоняемые размахивающими наганами политработниками, которых немцы выбивали первыми. Двенадцать часов они с отвагой отчаяния вновь и вновь шли в атаку. В истребление атакующих регулярно вносили свою лепту многие десятки немецких бомбардировщиков и истребителей. К 17 часам 1-я гвардейская армия продвинулась на разных участках на 1–4 км. Выжженную степь устилали тысячи трупов, дымились остовы 150 танков.