Жуков. Портрет на фоне эпохи

1. Признавая, что т. Жуков за свои поступки заслуживает исключения из рядов партии и предания суду, сделать т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания.

2. Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов.

3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в Госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи»[772].

Постановление было открытым, что особенно глубоко ранило Жукова, которого перед всей страной назвали вором и бесчестным человеком.

На следующий день у маршала случился сердечный приступ, вероятно стенокардия. Его срочно отвезли в Кремлевскую больницу. Так, в 51 год, после десяти лет огромных нагрузок и невероятного напряжения, сердце Жукова не выдержало. 4 февраля, едва оправившись от приступа, он узнал о своем переводе в Свердловск командующим небольшим Уральским военным округом, где суровый климат и очень мало войск.

Изолированный на Урале

Он прибыл в этот унылый индустриальный город с полумиллионным населением 14 февраля. Ему выделили комфортабельный дом с фасадом в стиле неоклассицизма, построенный еще в царское время. Удаление из Москвы не ослабило давления госбезопасности. Чуть ли не каждый месяц Жуков узнавал об аресте очередного члена своего окружения. 18 сентября пришел черед очень близкого к маршалу генерала Крюкова и его жены, певицы Лидии Руслановой. Из письма генерала, отправленного им в ЦК после смерти Сталина, нам известно, что в тюрьме его систематически избивали, требуя подписать показания о «заговорщицкой деятельности изменника Жукова». Русланова, несмотря на свою огромную популярность, была арестована вскоре после мужа. Она отказалась давать против него показания и была осуждена на десять лет лагерей.

Самое удивительное то, что Жуков никогда не обвинял Сталина в этих унижениях, а возлагал за них вину на Берию и Абакумова. Он сохранял веру в вождя, отказываясь видеть, что именно Сталин, и никто другой, руководил кампанией против него. Много раз уже после смерти диктатора он заявлял, что Сталин спасал его от козней руководства госбезопасности. Так, в беседе с Симоновым он сказал: «[В 1948] Абакумов под руководством Берия подготовил целое дело о военном заговоре. Был арестован целый ряд офицеров, встал вопрос о моем аресте. Берия с Абакумовым дошли до такой нелепости и подлости, что пытались изобразить меня человеком, который во главе этих арестованных офицеров готовил военный заговор против Сталина. Но, как мне потом говорили присутствовавшие при этом разговоре люди, Сталин, выслушав предложение Берия о моем аресте, сказал: „Нет, Жукова арестовать не дам. Не верю во все это. Я его хорошо знаю. Я его за четыре года войны узнал лучше, чем самого себя“. Так мне передали этот разговор, после которого попытка Берия покончить со мной провалилась»[773]. 16 сентября 1948 года Абакумов доложил Сталину содержание беседы между Жуковым и его женой, записанной с помощью скрытой спецтехники, установленной в их московской квартире: «Я раньше думал, что Сталин принципиальный человек, а он слушает, что ему говорят его приближенные. Ему кто-нибудь что скажет, и он верит. Вот ему про меня сказали, и я в немилости. Ну, х… с ними, пусть теперь другие повоюют!»[774]

Отношение Жукова к Сталину, не изменившееся даже после начала в 1956 году кампании десталинизации, разделяли почти все люди, близко стоявшие к вождю. А вот его взаимоотношения с Берией вызывают вопрос. Нет никаких доказательств того, что Берия когда бы то ни было как-либо навредил Жукову. Наоборот, это его заклятый враг Абакумов, направляемый в политическом плане Ждановым, руководил действиями госбезопасности, собиравшей материал на Жукова. Нельзя совершенно игнорировать письмо Берии, направленное тем после ареста Маленкову, в котором он вспоминал, как спас Жукова в 1941 году после снятия того с должности начальника Генштаба[775]. Также нельзя совершенно исключить – как мы увидим в следующей главе,  – что именно Берия стал инициатором возвращения Жукова на высокий пост в Москве в 1953 году. Но можно ли разделить мнение Серго Берии, сына Лаврентия, будто двух этих людей связывала дружба? Даже если нет, бесспорно, что Берия оказался удобной фигурой, которой отведена роль «злодея», как в мемуарах Жукова, так и в хрущевской пропаганде.