Жуков. Портрет на фоне эпохи

Если Жуков в данной обстановке отстаивал более сложные и изящные варианты действий, происходило это потому, что он осознал существование двух новых реальностей. Первая: проблема пополнения армии. После страшных потерь 1941 и 1942 годов Красная армия столкнулась с проблемой ограниченности людских ресурсов. Следовательно, надо было уменьшать потери, компенсировать относительную нехватку пехоты большей мощностью огня и мобильностью. Все это требовало отказа от лобовых атак, от стратегии изматывания врага. Вторая реальность: огромные изменения в структуре Красной армии, начавшиеся с июля 1941 года и продолжавшиеся через победы и поражения. Количество офицеров с профессиональным образованием возросло в четыре раза и наконец-то позволило удовлетворительно укомплектовать ими войска. Огневая мощь связки артиллерия – реактивные установки увеличилась настолько, что стало возможным создание артиллерийских корпусов прорыва, способных прорвать любую оборону. Тяжеловесные и неповоротливые пехотные армии превратились в стандартные объединения различных родов войск, организованных в корпуса и приобретших новую мобильность благодаря поступлению американских джипов и грузовиков. Танковые армии – средство развития прорыва – полностью моторизованные, наконец, обрели свою окончательную структуру: два танковых корпуса, механизированный корпус, самоходная артиллерия, эффективно работающая тыловая служба. Наконец, авиация, реформированная Новиковым, стала способна обеспечить себе господство в воздухе над полем боя. Новая Красная армия, этот мощный и современный инструмент войны, не может больше терпеть поражений, в этом Жуков уверен. Риск тактических неудач сохраняется, но он не должен заслонять тот факт, что орудие оперативного искусства наконец-то создано. Сталин не разделял уверенности своего маршала. В не подвергнутой цензуре версии его «Воспоминаний» есть такая фраза: «Основных законов оперативно-стратегического искусства И.В. Сталин не придерживался. Он был подобен темпераментному кулачному бойцу, часто горячился и торопился вступить в сражение. И.В. Сталин не всегда правильно учитывал время, необходимое для всесторонней подготовки операции. […] Приходилось серьезно спорить и выслушивать от И.В. Сталина неприятные и незаслуженные слова. Но тогда мы мало обращали на это внимания»[619].

Битва за Днепр стала сложной серией советских наступлений и яростных немецких контратак. Она продолжалась с сентября 1943 по февраль 1944 года, в ней участвовала большая часть Красной армии (5 фронтов общей численностью 2,6 миллиона человек из 5,5 миллиона, служивших в тот момент в ее рядах) и лучшая часть немецких войск Восточного фронта (1,26 миллиона человек из 2,8 миллиона), в том числе 70 % их бронетанковых войск и две трети люфтваффе. Жукову предстояло заниматься координацией действий двух основных фронтов: Воронежского (Ватутин) и Степного (Конев), которые 20 октября сменят названия и станут, соответственно, 1-м и 2-м Украинскими фронтами. Действия миллиона человек, которые насчитывали два действовавших южнее фронта – Юго-Западный (Малиновский), который скоро станет 3-м Украинским, и Южный (Толбухин), в скором будущем 4-й Украинский,  – координировал Василевский. Противниками Жукова были Манштейн, командующий группой армий «Юг» (I и IV танковые, VIII и VI армии), и Клюге, командующий группой армий «Центр», к которой относилась II армия. Основная часть сил Клюге была занята отражением атак Калининского и Западного фронтов (общая численность 1 250 000 человек)  – это была операция «Суворов», к которой Жуков не имел никакого отношения – случай исключительный, поскольку с 1941 года он всегда предпочитал действовать на центральном направлении. И все-таки он заехал на Центральный фронт на двое суток – 30 и 31 июля, чтобы проверить, все ли готово к наступлению.