Жулик: грабеж средь бела дня

От Сазонова исходила теплая волна доброжелательности и надежности. И это ощущение было настолько сильно, что девушка неожиданно почувствовала абсолютное к нему доверие.

Правда, странная женщина по имени Пиля пока что внушала явную опаску. Взгляд этой черной ведьмочки буквально ощупывал и раздевал барышню. А своеобразие ее лексики и вовсе повергало школьницу в полное замешательство.

Зато с мамой беглого уголовника сразу же обозначились обоюдные симпатии. Александра Федоровна была человеком домашним, как и сама Таня… Целыми днями она сидела в кресле и, любовно поглядывая на огромного черного кота с боксерской кличкой Тайсон, вязала на спицах миниатюрные чепчики, жилетки и пинетки.

– Хотите, я вас тоже вязать научу? – предложила старушка, ласково глядя поверх очков.

– Спасибо, я умею… А для кого это вы все вяжете? – не удержалась от вопроса барышня, поглаживая кота. Тасик приязненно замурчал, и это было верным признаком, что он окончательно признал гостью своей.

– Для будущей внученьки! – горделиво ответила Александра Федоровна. – Я уже и пеленок накупила… Двадцать ситцевых, десять байковых. Да только половину крысы погрызли, вот выкинуть и пришлось. Потому Лешенька и предложил переехать на эту квартиру. Тут крыс вроде бы нету…

Голенкова сразу поняла, о какой «будущей внученьке» идет речь. Несколько часов она размышляла, в каких словах рассказать Сазонову о Мандавошке, но для разговора созрела лишь под вечер.

– Алексей Константинович, мне надо с вами поговорить, – официальным голосом объявила она. – С глазу на глаз.

– С удовольствием, – обаятельно улыбнулся тот, заходя следом за девушкой в ее комнату. – Только не надо обращаться ко мне по имени-отчеству и на «вы»! Я ведь не завуч и не инспектор Министерства образования!

Закрыв дверь, Голенкова откашлялась. Включила телевизор (чтобы в соседней комнате не слышали разговор) и, выпрямив спину, сделала полный вдох.

– Вас обвиняют…

– Лучше «тебя», – мягко поправил Жулик и, помолчав, добавил: – Меня всю жизнь в чем-нибудь обвиняют, и я уже к этому привык. Что именно ты имеешь в виду?

– Изнасилование Лидии Ермошиной… Дело в том, что… Я ее с самого детства знаю… Она… – замялась Таня и неожиданно выпалила: – Я знаю, от какого мужчины она беременна!

– Было бы удивительно, если бы она забеременела от женщины. И ты что – действительно знаешь, от кого? Откуда, если не секрет? Неужели ты присутствовала при ее оплодотворении?

– Дело в том, что… – Таня выглядела очень смущенной. – Она мне рассказала… Я точно знаю, что Лидка мне не врала, потому что… потому что…

…Спустя пять минут Леха знал абсолютно все подробности «дела об изнасиловании малолетки». И о роли в этом деле Таниного отца. И о поддельной «справке из травмпункта», оформленной им же задним числом. И даже о том, от кого же Ермошина в действительности залетела…

Последняя информация страшно развеселила Жулика.

– Серьезно? – переспросил он, не веря.

– Да.

– И на что же эта барышня рассчитывает? Ведь достаточно будет взглянуть на новорожденного, чтобы убедиться: к его зачатию я просто физически не могу иметь никакого отношения!

– Лида… она просто думать не умеет, – в голосе девушки послышалась легкая снисходительность взрослой девушки к непутевой подруге. – Мой папа заплатил ей пятьсот долларов – она и повелась.

– Откуда тебе известно про пятьсот долларов? – мгновенно воткнулся вопрос.

– Он мне сам говорил… Я как-то случайно нашла в Лидиной комнате конверт из городской прокуратуры. Постановление о возбуждении уголовного дела по обвинению вас в изнасиловании. Пришла домой, поскандалила с папой…

– Я, конечно, благодарен тебе за участие в моей судьбе… Но зачем же было скандалить?

– Ведь это подло, непорядочно… несправедливо! Нельзя обвинять человека в преступлении, которого он не совершал!

– Такая жизненная позиция делает тебе честь, – оценил Сазонов немного высокопарно и, помолчав, взглянул на девушку со всей серьезностью: – Ладно, Таня. Спасибо на добром слове. Но нам придется расстаться. Я – особо опасный рецидивист, ты – юная и непорочная дева, у которой вся жизнь впереди. Не по пути нам…

– Прогоняете?

– Просто объясняю ситуацию. В случае чего меня запросто смогут обвинить в твоем похищении. И твои свидетельства не будут иметь никакого веса.

– Если честно, то мне некуда больше идти, – выдохнула Голенкова и почему-то покраснела.

– А как же папа с мамой?

– Я их ненавижу, – с категоричностью юности заявила Таня. – Особенно папу…

– Во-от оно что…

Тактичный Жулик не стал развивать щекотливую тему. Чтобы переменить тональность беседы, он защелкал кнопками телевизионного пульта, переключая каналы, пока не остановился на общегородском. Сделал он это очень вовремя: внизу телеэкрана медленно ползла бегущая строка: «ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ ВЫСЛУШАЙТЕ СРОЧНУЮ ИНФОРМАЦИЮ ЦЕНТРА ОБЩЕСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ ОБЛАСТНОГО УВД».