Журавль в ладонях

Пару секунд я стискивала зубы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу злые слова, но все же промолчала. Есть люди, которые настолько уверены в своей абсолютной правоте, что спорить с ними — лишь терять время. Моя мама была из таких. Вряд ли она сама понимала, насколько сильно меня задела. Несколько дней назад я бы и значения не придала ее словам, но внебрачная беременность стояла в топе моих страхов, и это изменило мой взгляд на отношения с Сергеем.

В комнату я вошла со злым румянцем на щеках и не без удовольствия отметила, что Ритка уже начала обмахиваться газетой. Собрались еще не все, но воздуха катастрофически не хватало, несмотря на распахнутую настежь лоджию.

Лона бегала пыталась добраться до старенькой стенки, чтобы взять там вазу. Егор притащил ей очень красивый и очень огромный букет.

— Налей в ванну воды и положи цветы туда, а поставишь потом.

— Не говори глупости, Ульяна, — тут же осадила меня мама, появляясь в комнате следом. — Букет очень красивый, его нельзя прятать. Нужно поставить в центр стола, чтобы все любовались.

— Тогда скажи, где сядешь, чтобы смогла за ним спрятаться, — пробубнила я себе под нос, поражаясь собственным сменам настроения.

— Не ругайтесь, — расстроилась Илона, расслышавшая мое ворчание. — Мама, на стол цветы ставить не будем. Мы должны все друг друга видеть.

— Тогда поставь их на стенку! Сергей, вы не могли бы помочь? — набросилась она на следующую жертву. — Где-то на антресоли ваза.

Бедный Новийский. Я как представила, что бы с ним случилось, если бы к нему на антресоль кто-нибудь полез, чуть не прыснула. Вазу, однако, Сергей нашел, невозмутимо протянул ее маме, сел на свое место и стал ждать продолжения праздника. Тогда мне в голову пришла гениальная идея. Я пробралась к Новийскому, села рядом и прошептала:

— Представь, как будут счастливы познакомиться наши родители, если мы все-таки поженимся.

— Исключительно удачная попытка разведки обстановки, Ульяна, — хмыкнул Сергей, заправляя мне за ухо прядь волос. По глазам было видно, что ему мое беспокойство по шерстке.

Я отвернулась от Новийского и спряталась за бокалом с минеральной водой. В моей голове вдруг оформилась удивительная мысль: он меня проверял. Хотел, чтобы я переживала о будущем, спрашивала о кольце. Хитрец. Добился своего. И мама еще подсобила: накрутила меня этим разговором.

Из мыслей вырвало ощущение чужого взгляда. Пока я размышляла о своем в полной уверенности, что до нас с Сергеем никому и дела нет, Ванька наблюдал. Он выглядел немного мрачным и очень удивленным. Как будто ожидал, что нас с Сергеем связывает не более чем деловое соглашение. С другой стороны, я сама раньше не подозревала в Новийском теплоты.

Пока Лона рассказывала об экзаменах, результаты которых должны были прийти со дня на день, мужчины разливали по бокалам шампанское.

— Мне не нужно, — накрыла я свой ладошкой.

— В чем дело? — искренне удивился Новийский.

— Должно быть, вчера в «ГорЭншуранс» чем-то отравилась, — поморщилась я, для достоверности прижав к животу ладонь.

— Чем? — тут же активизировалась Рита. — Шоколадным батончиком?

— Либо так, либо Сергей подсыпал мне в ужин мышьяк. Выбирай, — огрызнулась и в миллионный раз поблагодарила провидение за врожденное остроумие. Оно избавляло меня от стольких неловких вопросов!

Рита задумчиво взглянула на Новийского, будто правда раздумывала над вторым вариантом, но пожала плечами и выдала:

— Туше. Надо сказать Гордееву, что сникерсы в холле просроченные. Но ты все равно перетряси холодильник. А то вдруг испортилась курица, которую ты тайком поедаешь по ночам.

Все засмеялись, а я лишь поморщилась, потому что вчера ночью действительно умирала от голода и одной силой воли сдержалась от налета на провиант. Небывалое явление.

* * *

В душной квартире мы продержались очень недолго. Мало того, что сестра ухитрилась усадить в восемнадцатиметровой комнате более десяти человек, так еще сделала это днем. А дождливый Петербург, будь он неладен, вдруг вспомнил о такой загадочной штуке, как Солнце. К двум часам дня Сергей трижды ослабил галстук и даже расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, а Иришка с Ритой чуть не подрались за газету, которой можно обмахиваться. Я же, дабы как можно достовернее сыграть отравившуюся, была вынуждена сидеть голодной над ломящимся от еды столом, отчего разболелась голова.

Когда Ванька предложил пойти прогуляться, а вернуться и посидеть вечером, у Поны не осталось выбора. Поддержали единогласно. И то, что мама с отчимом решили уйти и оставить молодежь в покое, вызвало всеобщий вздох облегчения. При «взрослых» приходилось фильтровать базар, и это еще больше мешало и без того не слишком дружной компании.

Гулять было решено по набережной, а доехать до нее, хехе, на метро. Бедному Новийскому, который целый год обещал мне спуститься в подземку, пришлось это делать на глазах у всего честного народа. К счастью, он даже знал, куда вставляется жетончик и с какой стороны обойти турникет. Прошел и театрально поклонился, а мы дружно похлопали. Не безнадежен!