Журавленок и молнии

Место было незнакомое. Вокруг стояли замшелые деревья с узорчатыми листьями, а под деревьями густо росли двухметровые лопухи. Начинался вечер, из лопухов крались сумерки, а над деревьями проступил тоненький, чуть заметный месяц.

Золушка вздрогнула и бросила хворост. Нет, она не боялась заблудиться. Она была храбрая девочка. Просто ей стало очень грустно. Она подумала, что выберется из леса, придет домой, включит телевизор, посмотрит бал, а дальше что? Опять пойдут день за днем: однообразные, тяжелые и почти безрадостные.

Золушка села на лопух, обхватила коленки и задумалась. Может быть, уйти к разбойникам? Но, кажется, в Унутреннем лесу все разбойники уже повывелись. Переодеться мальчишкой и поступить барабанщиком в королевскую гвардию? Но мачеха очень быстро нападет на след и подымет крик. Построить в лесу хижину, жить в одиночку и питаться ягодами? Это можно, пока тепло, а что делать зимой?

Выхода не было. Золушка сидела и вздыхала. Может быть, она даже поплакала, но это вполне простительно: во-первых, она девочка, а во-вторых, все равно никто не видел.

Потом Золушка задремала, прикорнув на траве и укрывшись дырявым платком, который взяла из дома.

Сумерки сгустились.

В этих сгустившихся сумерках через лес шел пожилой серьезный Медведь. Недавно он был в гостях у местного пасечника, а сейчас возвращался в берлогу, чтобы почитать газету "Вечерние лесные новости" и улечься спать. К Медведю подлетела серая пичуга и что-то прощебетала на ухо.

– Не может быть… – проворчал Медведь и торопливо свернул с тропинки. У большого ясеня он заглянул под лопух и поскреб растопыренной лапой в косматом затылке.

– Ах ты бедненькая… Да ведь это самая настоящая Золушка…

Осторожно сопя, он поднял легонькую девочку на руки (то есть на лапы). Она не проснулась и доверчиво прижалась к теплой мохнатой груди.

– Ах ты кроха, – растроганно прошептал Медведь и понес Золушку. Нет, не к себе. У него была неуютная холостяцкая берлога, а ребенку нужна женская забота.

Медведь принес Золушку в избушку на курьих ногах. Там жила старая хромая ведьма. Скорее всего это была обыкновенная баба-яга, но лесные жители звали ее тетушка Роза.

Тетушка Роза всполошилась, уложила Золушку на скрипучую кровать, а Медведю велела на всякий случай затопить печку.

…Когда Золушка проснулась, она сперва очень удивилась, а потом даже испугалась. Посудите сами: вокруг бревенчатые замшелые стены, на стенах звериные черепа, в углу пылает очаг, а у очага возится хромая старуха с крючковатым носом и желтыми зубами, которые торчат вперед, как два редких гребня.

– А, проснулась, милая… – проскрипела старуха. – Вот и хорошо…

Все-таки Золушка была храбрая. Поэтому она решила одним вопросом выяснить самое главное.

– Бабушка, – сказала она, слегка дрожа, – вы меня не съедите?

– Да что ты! – воскликнула тетушка Роза и всплеснула костлявыми руками. – Я уже четыреста лет мясной пищи не потребляю. Печень у меня больная, на диете сижу… Да и где это видано, чтобы есть несчастного ребенка, который в лесу заплутал? Какого-нибудь разбойника или браконьера – это еще туда-сюда… А ты кто будешь, девочка?

– Золушка.

– Да ну? – Тетушка Роза подошла и пригляделась. – Золушек по правде-то и не бывает на свете, это бабушкины сказки.

– Нет, я правда Золушка.

– Ну и ладно, – покладисто сказала старуха. – Тогда я чаек поставлю…

Они сидели за столом и пили чай с большими кусками сахара и черными сухарями. У стены мигал экранчиком старенький телевизор. Золушка все поглядывала на экран. Начиналась передача про бал, показывали, как съезжаются гости.

Мальчишки, которые обычно бегали растрепанными и поцарапанными, в мятых штанах и перемазанных футболках, сейчас входили в зал причесанные, умытые, в отглаженных матросских костюмчиках или в бархатных жилетиках и белых рубашках с галстучками. Чинные и вежливые. А девочки в кружевных платьицах были похожи на громадные и невесомые семена одуванчиков – дунь, и они разлетятся по залу. Сверкали люстры, и звучала музыка – пока негромкая, выжидательная.

Золушка тихо вздохнула.

Всем известно, что старые мудрые ведьмы легко читают человеческие мысли. Поэтому тетушка Роза сразу же сказала:

– Я вижу, тебе тоже хочется на бал.

Золушка грустно улыбнулась:

– В моих-то заплатах…

– Минуточку… – проговорила тетушка Роза. Хромая, подошла к большущему сундуку и отвалила горбатую скрипучую крышку. Сначала над сундуком поднялась пыль. Потом тетушка вытащила за шиворот старого спящего кота, дунула на него и кинула в угол (кот мявкнул и сразу опять заснул). Затем на свет появились дырявые сапоги-скороходы, сломанная кофейная мельница, узел с тряпьем, и наконец… Наконец, тетушка Роза осторожно, пальчиками, подняла белое платьице.

Оно было как кусочек легкого облака, которое переливается хрустальными капельками.

– О-о-ой… – тихонько сказала Золушка. – Откуда оно у вас, бабушка?

Тетушка Роза ответила, задумчиво разглядывая платьице:

– Видишь ли, когда-то я тоже была девочкой. Это было… было… кажется, при Эдоардо Тридцать Первом, Блистательном. Ах, какие тогда были балы… Иди, малышка, примерь этот наряд.