Журавли над полем

И он отвечал, подражая старику Зиновьеву, и нарочно напуская на себя степенность ученого человека:

– Пшаничка ниче себе. Отдельны екземпляры прям-таки на удивленье замечательные. Будет вам сорт, уважаемая Прасковья Евдокимна. Тока проверить аще надобно будет, поглядеть, чё и как…

Она заливалась смехом, смеялся и он, Вася Маркин – молодой и счастливый тем, что есть у него любимая работа, есть и любимая девушка – самая что ни на есть лучшая на всем белом свете.

А ближе к осени они подали в сельсовет заявление и уже никогда не расставались.

Молодоженам в радость была работа на огороде, в небольшом саду, где росли малина, смородина, крыжовник, дикая яблонька, черемуха. Вместе они ходили к ручью за светлой родниковой водицей, что протекал недалеко от их дома. Вместе в лес за грибами, ягодой. Вместе делали заготовки на зиму – варили варенье, солили огурцы, грибы, вместе копали картошку и засыпали в подполье.

Молодые завели корову, и Василий рано утром гнал ее в общее стадо, вечером встречала Прасковья. Той небольшой зарплаты, что получали каждый на своем месте, хватало на обновы, и обновам тем радовались, как дети.

К концу года живот Прасковьи округлился, и весной 1934-го у них родилась дочь. И это уже была полноценная молодая семья селекционера Маркина, чем он втайне гордился, и было ради кого жить.

Глава 5

Женатый человек Василий Маркин работал вдвойне, втайне лелея мечты о том, что когда-нибудь, а это случится непременно в самые ближайшие годы, выведет такой сорт пшеницы, что Прасковья будет гордиться своим мужем, и заживут они лучше некуда, радуясь успехам своих детей, которых у них должно быть обязательно много. Потому он не знал усталости, всю зиму большую часть времени проводя в лаборатории, где изучал биологические свойства семян – работа эта была непростая, требующая терпения и повышенного внимания. И все пока у него складывалось как нельзя лучше.

Исследования семян сорта пшеницы за № 1818 показали хороший результат, и значит, вырисовывалась перспектива создания нового сорта, обладающего нужными качествами.

В лаборатории Маркин занимался в основном с Надеждой Сенкевич, а женщины народ старательный, ответственный, все у нее было зернышко к зернышку, стебель к стебельку. Надежда ничего не забывала, каждый сорт, отобранные семена обретали свое собственное место с коробочках, мешочках, снопах, а в журнале для записей все это значилось под своими номерами, названиями, проставлялись числа месяца, год, выверялись сроки, соблюдалась периодичность.

Они могли говорить о чем угодно, не уставали друг от друга, здесь же пили чай, перекусывали, задерживались допоздна, даже если дома ожидала какая-то работа. Они просто были друзьями, соратниками, людьми, преданными избранной профессии.

Доверительные отношения у Маркина сложились и с другими сотрудниками отдела, хотя Василий Степанович мог быть резким, требовательным, мог высказать в глаза все, что думает о человеке, но каждый его подчиненный знал, что заведующий отделом никогда не позволит себе обидеть товарища незаслуженно и, если это потребуется, придет на помощь, отдаст последнее, что у него есть.

Между тем весна 1934-го брала свое, и последние островки снега дотаивали на крышах, а веселая капель пробивала в слежавшемся снегу около домов глубокие, темные, точно отбитые по линейке, канавки, превращая тот снег в бугристые ледяные выступы, запнувшись о которые можно было упасть и сломать ногу, что иногда и происходило с людьми.

Куры уже копались в образовавшихся проталинах, а петухи хлопали крыльями и прочищали горло своим извечным «ку-ка-ре-ку…»

Менялось и небо, день ото дня высветляясь и устремляясь куда-то ввысь своей бездонной голубизной.

Ну вот, скоро опять в поле, – с радостной искоркой в глазах говорила Надежда.

Скоро, – соглашался с нею Василий, не забывая при этом напомнить. – Нужно еще раз семена проверить, отобрать те, что покрупнее. Правильный отбор семян будет генетически однороден, и сорт можно будет направлять на испытания.

На следующий день они снова и снова всем отделом занимались сортировкой семян.

Василий подходил к столу, пропускал пшеницу сквозь пальцы, говорил ласково сам себе:

– Ну что ж, зернышки, пора вам в землю ложиться, пора расти да колос вынашивать.

Надежда улыбалась, поглядывая на своего молодого начальника, и на душе у женщины, как и у других сотрудников отдела, было светло и спокойно. Уверенность Маркина, надежность, умение работать за троих вселяли надежду на получение новых прекрасных сортов пшеницы, которые, как им всем казалось, ожидали их в не столь отдаленном будущем.

В этот же день в дальнем углу хранилища Василий обнаружил зерна, которые не высевались лет пять. Он подержал их на ладони, пересыпал в другую, задумался, ведь времени прошло много, и неизвестно, сохранило ли оно свою всхожесть. И решил посеять залежавшееся зерно, может, это как раз то, что в дальнейшем понадобится для работы.