Журавли над полем

Маркин и Быков кивнули Ловенецкому, вышли на улицу. Присели на лавочку в тени клена. Иннокентию Ефимовичу было лет сорок: высокий, худощавый, одет в кожаную куртку. Карие глаза внимательно смотрели на собеседника. Достали кисеты, скрутили цигарки и, закурив, повели разговор.

Науку о земле я постигал еще при царе. Учился в сельскохозяйственной школе в селе Жердовка, что недалеко от Оека. После трехлетнего обучения выдали свидетельство агронома и направили на север, в Киренск уездным агрономом. Там меня революция и застала, работал до тридцатых годов. В тридцать четвертом перевели на Баяндаевское опытное поле. Но сам понимаешь, без добрых сортов хлеба не получишь, вот и привела меня судьба к вам в Тулун на селекционную станцию. У вас, как я слышал, уже есть серьезные наработки и, может быть, вы нам в чем-то поможете: поделитесь образцами сортов, расскажете, в каком направлении работаете. Хотел бы я больше услышать и узнать об опыте Виктора Евграфовича Писарева, который является основателем нашего Баяндаевского опытного поля. Ведь и ваша Тулунская станция отталкивается от его наработок.

Выходит, мы с вами последователи дела, основанного одним и тем же человеком, и, само собой, должны помогать друг другу. Поэтому вы зря меня уговариваете, я и без уговоров сделаю все, что от меня зависит, – ответил Маркин. – А все-таки какой удивительной судьбы этот человек – Писарев?

Представь себе, – подхватил мысль Маркина Быков, – родился в дворянской семье в Иркутске. После окончания гимназии поступил в Казанский университет. После окончания университета закончил Петровскую академию в Москве и вернулся в Иркутскую губернию. Еще совсем молодым человеком создал Баяндаевское опытное поле, а затем и Тулунское. Успел вывести ряд сортов и наработать материал для сортов будущих. Вот это биография, Василий Степанович.

Мы с Виктором Евграфовичем держим связь постоянную: переписываемся, советуемся, я собираюсь съездить к нему в Москву. Что до моей личной биографии, то мне, откровенно говоря, сказать нечего – не нажил я пока настоящей биографии. Приехал сюда в Сибирь из южной Ставропольской области России. Сортов новых еще не вывел, но стараюсь, как могу. Надеюсь, что все у меня еще впереди.

Ну и хорошо, главное, чтобы была цель, а она у тебя есть. Кстати, – спохватился Иннокентий Ефимович, открыв свой дорожный чемодан, из которого достал льняной мешочек. – Возьми, здесь наша баяндаевская пшеница. Всем хороша: зерно крупное, только стебель слабый и головней болеет, а вот урожайность дает хорошую и заморозков весенних не боится, успевает вызревать.

Для Маркина лучше подарка трудно было придумать. Он бережно принял от Быкова мешочек, положил в карман и время от времени нащупывал его рукой, будто хотел лишний раз убедиться, на месте ли он. В дальнейшем привезенные Быковым зерна сыграли свою роль в создании нового сорта под названием Скала. Но об этом позже.

Как заведующий отделом пшеницы Маркин бывал в Иркутске в областном зерновом управлении. Поездки эти позволяли шире знакомиться с тем, что происходило в стране нового, прежде всего, в семеноводстве. Здесь проводились семинары с агрономами-семеноводами и просто с агрономами хозяйств и районов, на которых нередко возникали жаркие диспуты по проблемам снабжения сельскохозяйственного производства качественными семенами зерновых культур. И это было время, когда заканчивалась коллективизация и начинали развиваться новые формы хозяйствования.

От опытных полей и селекционных станций хозяйственники и партийные работники требовали новые сорта, которые могли бы повысить урожайность зерновых культур и в кратчайшие сроки сделать колхозы и совхозы прибыльными, вывести аграрный сектор страны на более качественный уровень. Во время диспутов доставалось и Маркину, в адрес которого могли прозвучать самые неожиданные вопросы, например, такие:

Ты, уважаемый селекционер, сколько собираешься дать новых сортов уже в будущем году? – наступал какой-нибудь новоиспеченный агроном, только что окончивший краткомесячные сельскохозяйственные курсы.

В сам дели, каки? – присоединялся к нему и вовсе малограмотный колхозник, по воле случая возглавляющий агрономическое направление из какого-нибудь колхоза Жигаловского района. – Ты чё, против политики ВКП(б) и лично товарища академика Лысенко, который грит, что сорт можно получить за два с половиной года?

Да-да, просвети нас, уважаемый. – наступали и другие.

Маркин вставал со своего места, испытывая чувство растерянности перед этими мало понимающими в вопросах селекции растений людьми, начинал говорить и видел, что его не понимают собравшиеся.