Журавли над школой

На рассвете прозвучал сигнал боевой тревоги. Вася чуть приоткрыл глаза, глянул на похрапывающего Сеньку и перевернулся на другой бок, лицом к пологу палатки. Но сигнал не умолкал. Он, казалось, приблизился к самой их палатке и звал, звал, вселяя в душу смятение. Сонный Вася поморщился, сунул голову под куртку, плотнее прижался к матрацу, стараясь укрыться от тревожных звуков.

— Вот еще, — проворчал Сенька. — Поспать не дадут. Ну что такое случилось? Ведь не война.

Слова эти дошли до сознания Васи. Он вдруг сразу проснулся, словно на него плеснули холодной водой. Ему вспомнилось, как давным-давно, когда был еще совсем маленьким, шел он с отцом по зеленому полю. Припекало полуденное солнце, шелестела трава, и отец с какой-то тоской в голосе рассказывал об одном случае из своей жизни. Это было во время войны. После тяжелого ночного марша солдаты позволили себе отдохнуть полчаса. Всего тридцать минут! Потом пошли дальше, торопясь занять высоту, на которой уже укрепились наши разведчики. Солдаты очень спешили. Последние несколько километров прошли форсированным маршем. И, несмотря на это, они опоздали. Когда достигли высоты, группа разведчиков была уже уничтожена противником. Солдат никто ни в чем не обвинял. Знали: раньше прийти было выше человеческих сил. И все-таки сами солдаты чувствовали себя виновными в гибели товарищей. Если бы не те тридцать минут!

Мать одного из погибших скорбно сказала потом:

— Что поделаешь, война.

Именно сейчас вспомнился Васе этот рассказ отца. А горн все трубил и трубил.

Подскочив к Сеньке, Вася рывком сдернул его с матраца.

— Вставай! Проспали! Тревога!

Через час, потраченный ребятами на завтрак, дивизия выступила в поход. Вася и Сеня получили в штабе специальное задание и по едва заметной тропинке углубились в лес.

Васе казалось, что во всем огромном лесном массиве никого нет, кроме него с Сенькой. И они, забравшись в лесную глухомань, куда даже луч солнца не проникал, никогда не смогут отсюда выбраться. Ребята шли уже больше часа, а нигде даже просвета не было видно. Лес становился все гуще. Вытянувшиеся, но не успевшие набрать силу стволики лип и осин приходилось нагибать, чтобы пробраться между деревьями.

Приятели не знали, что Волчков и Синий прошли заранее по всему этому маршруту, точно выверили путь и сбиться с дороги невозможно. К тому же едва приметная лесная тропинка, по которой они с таким трудом пробирались, была всего в двухстах — трехстах метрах от главной магистрали, вдоль которой двигались основные силы дивизии. Но мальчишки, высланные с особым поручением, имели лишь азимут от каждого ориентира, и им казалось, что они оторваны от всего мира.

Сенька вскоре выбился из сил. Устало опустился на первый попавшийся пень.

— Вась, погоди. Не могу больше, — смахивая рукавом пот со лба, взмолился он.

— Вперед! Вперед! — не оглядываясь, крикнул Вася и нагнулся, чтобы пролезть под загородившей дорогу осиной.

— Да погоди ты! — в сердцах крикнул Сенька. — Надо оглядеться! Не видишь разве, заблудились мы…

Вася, поднырнув под осину, с осуждением посмотрел на раскисшего Сеньку. Сказал спокойно:

— Идем точно по азимуту. Через двести метров должен быть ориентир номер два: лесная сторожка на берегу пруда.

Но Сенька упрямо твердил свое:

— Какие тут двести метров? Кто их считал? В этом буреломе ты давно со счету сбился!

— Это ты, может, сбился, а я твердо знаю: через двести метров поворот в новом направлении. И поторапливайся, а то не успеем к сроку на контрольный пункт выйти. А у нас срочный пакет.

Опасение не поспеть к сроку подхлестнуло Сеньку. Он поднялся, побрел вслед за Васей. Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, начал отсчитывать шаги, прикинув предварительно: шаг — полметра. Надо сделать, значит, четыреста шагов. Чем ближе счет подходил к заветной цифре, тем капризнее становилось Сенькино веснушчатое лицо. Ноздри его приплюснутого носика напряженно вздрагивали. Скрытые за густыми ресницами обычно серые и неприметные глаза сейчас сердито поблескивали.

— Ну вот, — начал он канючить. — Я говорил, что заблудились. Теперь и вовсе до вечера отсюда не выбраться. Завел куда-то. Следопыт тоже нашелся! Свяжешься с тобой, так рад не будешь. Сколько раз я зарекался…

Но Вася вскочил на лежавший поперек их дороги ствол сосны и оборвал его радостным возгласом:

— Вижу озеро! Вышли точно на наш ориентир!

— Это еще проверить надо, — скептически произнес заметно повеселевший Сенька. — Наш ли ориентир?

— Наш, наш! Чей же больше! Бежим скорее.

В этот момент справа, где сквозь редкий лес уже просматривался большак, донесся истошный крик.

— Сенька! — вздрогнув от неожиданности, позвал Вася. — Сенька! Что это такое? Ты слышишь?

— Кричит кто-то благим матом, — отозвался довольно беспечно Сенька. — Может, из наших кто? Я посмотрю.

— Нет, стой! Ты что, забыл? Волчков велел от тропы не уклоняться. К тому же я — старший. Приказываю тебе: стой на тропе и ни на шаг! А я разведаю…

Он направился в чащу, откуда слышался крик. Крупные деревья сразу обступили его со всех сторон. Кто же звал на помощь? Никого не было видно.