Журавли над школой

Хата Кириленко стояла на краю села, у самого леса. Василь, несмотря на строжайший запрет, целыми днями пропадал в лесу. То ходил за хворостом, то разыскивал якобы пропавшую корову. На улицах села появлялся редко. Не хотел встречаться с фашистами. В тот памятный день тоже встал пораньше, чтобы, пока в селе тихо, принести из колодца воды. Только спустил журавль, как увидел на срубе бумажку. Оторвал ее и сунул в карман. Дома рассмотрел повнимательней, торопливо позвал мать:

— Мам, посмотри-ка, что на кринице нашел. Читай!

На листочке, вырванном из ученической тетради, кто-то торопливо вывел карандашом:

«Товарищи! Не покоряйтесь фашистам. Пусть не будет им житья на нашей земле. Уходите в лес, к партизанам. Смерть немецким оккупантам!

Командир партизанского отряда Петр Зайченко».

— Видала! — торжествовал Вася. — Командир отряда! И четко так выведено. Буква к букве. Чтоб каждый прочитать мог.

Мать хмуро поглядела на него, спросила, будто без интереса, так, на всякий случай:

— Это какой же Зайченко? Не приятель ли твой?

— Он, — весело отозвался Вася. — Ох и смелый парень!

— Ты поосторожнее с ним, со смелым-то, — строго предупредила мать. — Гляди, фашисты узнают — не помилуют. Дай-ка сюда бумагу-то.

Она скомкала листовку и, устало ступая, прошла на кухню. Долго еще оттуда раздавалась ее сдержанная воркотня. Василь не обиделся на нее. Он знал, что сердится мать для вида. А на самом деле сама по вечерам принимает в доме людей из леса. Кто же это, как не партизаны? От него не скроешь. Вот наступит ночь — партизанская союзница — и опять придет от них гонец. И будет мать шептаться с ним да поглядывать, спит ли он, Василь. А он и не подумает ее расстраивать, притаится, закроет глаза. Пусть себе шепчутся, пусть думают, что он спит. И он знает: про листовку мать не преминет сегодня же передать партизанам. Хорошо бы спытать связного: чья это работа? Да разве он скажет! Военная тайна. Сами, дескать, про листовки первый раз слышим и командира такого — Петра Зайченко — не видели. Да Василь не будет на них в обиде. Понимает: секрет есть секрет, не всякому его скажешь. Зато у него, Василя, есть теперь настоящая военная тайна: Петра-то Зайченко уж он как-нибудь знает. Парень что надо, не подведет.

ПАРТИЗАНСКИЙ КОМАНДИР

Не довелось Василю в тот раз поговорить с партизанскими лазутчиками. Теперь в пору самому с матерью в лес уходить. Донес-таки староста фашистам про отряд, про листовки. Теперь покоя не дают полицаи. По селу с обысками ходят, дважды каратели ближний лес прочесывали: партизан искали. Не нашли. Может быть, потому, что лишь по опушкам пошарили. Вглубь пойти побоялись. И не знал Василь, что партизаны были в тот момент не так уж далеко. В том самом глухом месте леса, где когда-то играл он с Петром в разведчиков. Небольшой отряд, выслав вперед дозорных, бесшумно двигался по сумрачному сосновому бору. Дозорные передали: «Видим костер». Партизаны остановились. Двое подошли поближе, притаились за деревьями. Видят: сидит у костра вихрастый паренек и варит что-то в подвешенной на проволоке каске, помешивая ложкой. Рядом лежит немецкий автомат. Партизан кивает головой своему напарнику, и они выходят из темноты на свет костра. Парень услышал шорох, схватился за оружие:

— Стой! Кто идет?

— Свои. Партизаны.

Парень опустил автомат. Партизаны подошли к костру, протянули к огню озябшие руки.

— Что тут делаешь? — спросил один, что постарше.

— Кашу варю. Разве не видишь?

— Кто такой?

Парень посмотрел исподлобья, ответил неохотно:

— Командир партизанского отряда Петр Зайченко.

Партизаны недоуменно переглянулись:

— Где же твой отряд, командир?

Все так же сердито, строго Петр пояснил:

— А это я и есть.

— Вот потеха! — рассмеялся старший из дозора. — Николай, — повернулся он к напарнику, — пойди-ка покличь командира.

Подошел из сумерек командир отряда Петр Перминов. Невысокий, с окладистой бородкой, живыми, внимательными глазами. Посмотрел на паренька. Распорядился:

— Загаси костер, хлопец! Каратели близко. А огонь твой далеко виден.

Петя разбросал головешки, засыпал их песком. Перминов пригласил его присесть на бревно. У него нет оснований не верить этому хмурому, видать, измучившемуся в скитаниях по лесу парню. Не раз он уже слышал, что в окрестностях действует партизанский отряд под командованием Петра Зайченко. Он даже искал встречи с ним. Но чтобы отряд состоял из одного командира, этого он никак не предполагал.

— Ну и как же ты партизанишь? — улыбнулся Перминов, положив ладонь на острое колено «командира».

Петя насторожился.

— А вы не смейтесь, — с обидой отозвался он. — Я всерьез. Вот только автомат без патронов.

— Да ведь и я всерьез спрашиваю, — все с той же улыбкой отозвался Перминов. — А что усмехнулся, так это не над тобой, а над немцами. Уж больно они испугались партизанского отряда Петра Зайченко. Даже карательную экспедицию против него снарядили.

— Да ну? — удивился Петр. — Неужто правда?

— Правда, — заверил его Перминов. — Донес им староста и про отряд, и про листовки.