Журавли над школой

Подбежали к реке. Оба худенькие, щупленькие. Одни глаза задорно сверкают на темных, обветренных лицах. Река дымится, горит под утренним солнцем. Вася сразу же схватился за шнур перемета, потащил к себе.

— Тяжело идет, — прошептал взволнованно. — Есть что-то.

Шнур натянулся, заходил по воде.

— Держи, Петька, щука! — закричал Вася, бросая сердитый взгляд на нерасторопного друга. — Уйдет!

Петька, взметая брызги, бросился в воду, схватил щуку обеими руками.

— У, дьявол, скользкая.

— Держи, держи, — подбежал Вася. — На берег ее, на берег бросай.

Петька изловчился, приподнял щуку и что есть силы кинул ее на песок. Леска лопнула.

— Держи! Наваливайся.

Петька метнулся на землю, животом прижимая щуку к песку.

— Мешок давай, — глухо прошептал он.

Добычу положили в мешок, улыбнулись первой удаче.

— Завяжи, чтоб не выпрыгнула, — предупредил Вася.

Перебирая перемет, насторожился:

— Еще что-то есть!

Вода забурлила. Нитка перемета натянулась как струна, с визгом резанула по воде.

— Тяжелое, — перевел дыхание Петя.

— Сом, — уточнил дрожащим от волнения голосом Вася.

В чистой, прозрачной воде уже можно было различить тупую, как чугунок, голову и плоское, бревнообразное туловище. Сом шел нехотя. Почуяв опасность, он вдруг метнулся в сторону, и Вася, не устояв на месте, подался вперед, забредя обеими ногами в воду.

— Держи! — крикнул Петька.

Но было уже поздно. Сом рванулся, леска треснула, и шнур сразу обвис.

— Ушел, — жалобно выдохнул Вася.

— Эх ты! — упрекнул Петька.

— А что я сделаю? Он вон какой. Поди, пудовый.

Лежали на песке. Щука билась в мешке, приятно успокаивая разволновавшееся сердце.

— Ничего, — сказал Петька. — Куда он нам такой, сом-то. Его и не донести.

Вася согласился:

— Они невкусные, старые-то. Тиной пахнут.

КРАСНАЯ КАВАЛЕРИЯ

Играли в войну. Чаще изображали переправу через реку. Петька, высокий, тонкий, как прутик, — за командира, а Вася Прокопенко, широкоплечий, с оттопыренными ушами, — за его порученца. Подхватив раненого командира, Вася торопливо вел его к реке. У берега Петька отстранял Василия:

— Пусти. Я сам. — И, широко махнув руками, бросался в обжигающую прохладой воду. — Нет, не возьмешь! — упрямо твердил Петька, загребая саженками и уже приближаясь к противоположному берегу.

А «пулеметы» на взгорье захлебывались мальчишескими голосами:

— Та-та-та! Та-та-та!

Конец всегда был счастливым. Петька выплывал, шлепая мокрыми ногами по горячему песку, выходил на берег и кидался прямо на живот, подставляя солнцу и без того изожженную спину, прикрывая ладонями всю в завитушках льняных волос голову. «Пулеметы» на той стороне реки переставали отсчитывать дробь. Два Василя и Микола бегом спускались с крутого обрывистого берега к реке и бросались в воду. Некоторое время слышны были еще всплески и тугое покряхтывание, но вскоре все замолкало. Ребята выбегали на берег и валились в песок рядом с Петькой. Уже ничто не тревожило величавую гладь реки, и она размеренно несла свои светлые, прозрачные воды мимо утопающих в зелени берегов.

Нажарившись вдоволь, бежали в лес. Вековые сосны шумели высокими кронами, и казалось, что там, вверху, своя жизнь, сутолочная и беспокойная, открытая всем ветрам. А внизу, в тени деревьев, нет ни пронизывающего ветра, ни жгучего солнца. Тут мир полумраков.

Домой возвращались к обеду.

А на другой день опять шли на реку. Однажды только разбежался Петька, чтоб сигануть в воду, а Коля Даниленко остановил его:

— Стой! Не буду стрелять. Не хочу Чапаева убивать.

Взмолился Петька:

— Да что ты, Колька! Ведь не взаправду же!

— Все равно не хочу, — упрямился Коля.

Так и расстроилась игра. Скучно без игры. Потолкались по селу. Сходили на хутор. Скучно. И тогда Петька придумал новую игру.

Вырезали за рекой прутья подлиннее. Сделали из них сабли. И поскакала красная кавалерия. Попался на пути заросший лопухами овраг. Лопухи изрубили. Потом налетели на крапивные заросли. И крапиву повалили.

Уселся Петька на плетне, высматривает, не появится ли где еще враг, не найдется ли работа их саблям. Не увидел ничего Петька, а чтоб ребятам не скучно было, запел звонко, задорно:

Мы — красная кавалерия,
И про нас
Былинники речистые
Ведут рассказ.

Вася подхватил:

О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные
Мы смело и гордо в бой идем!..

Только хотел Петька продолжить песню дальше про Буденного и про весь народ, как увидел: из соседнего переулка выдвигается на луг целое гусиное стадо. Впереди — дородный белый гусак, спесиво поднял красивую голову. Только шипит на ребят да глазом сердито косит. А за ним с дюжину степенных, но крикливых гусынь.

— Полундра! — закричал Петька, обнажая саблю. — Беляки село заняли. Бей их! За батьку моего, что бандиты порешили.

И понеслась в атаку красная кавалерия. Свистят прутья-сабли, гиком и визгом наполняется улица.

— Бей, гони! Обходи с фланга!