Журавли. Рассказы

Ранней весной Юрий Павлович со Степаном вышли на берег таежной речки. Серебряная вода свободного игривого потока вешней листвой шелестела на перекате, одаряя легким воздухом, светлым звуком, долгожданным умиротворением. В укромной заводи, вблизи которой они расположились на отдых, просвечивало дно. И было видно, как в потоке извиваются зеленые водоросли, ласкающиеся к валунам, укоренившимся здесь, наверное, со времен ледникового периода. Снег на солнечной стороне истаял, остались только испаряющиеся в лучах солнца редкие ручейки-подтеки.

От усталости геодезисты буквально рухнули на первое попавшееся поваленное дерево, блаженно сняли обувь, вытянули ноги. Наслаждаясь хвойным веянием окружающего бора, сосредоточенно рассматривали мощные сосны, которые, словно колонны Парфенона, величественно и, казалось, вечно возвышались над этой землей. Ни травы, ни кустов у их подножия не было, даль просматривалась во все стороны.

– Какая красота! Какая мощь! – как будто самому себе сказал Юрий Павлович.

– Да, – протяжно и восхищенно откликнулся Степан. – Вот она какая – наша земля, не зря вблизи от этого места изыскатели наметили станцию.

– Молодцы, наверное, по всей трассе лучше места не найти, – мечтательно сказал старый геодезист.

– Ну, почему же, таких мест в здешней тайге хоть пруд пруди.

– Ты почти угадал. Не пруд, конечно, но… Знаешь, Степа, еще зимой, когда мы вбивали колышки, определяя координаты станции, месторасположение депо, котельной и поселка, я на лыжах приходил сюда.

– Зачем?

– Подойди поближе.

Степан нехотя встал и подошел к Юрию Павловичу.

– Видишь пень?

Степан безразлично кивнул головой.

– Тут таких пней, Юрий Павлович…

– Погоди ты, посмотри повнимательней.

Тогда Степан, действительно, заметил, что одна сторона пня была стесана, и на ней вырезаны ножом цифры – «309.09».

– Помнишь, какой будет уровень будущего моря?

– Какого моря, Юрий Павлович? – оторопел молодой человек.

– Господи, Степа, куда мы дорогу тянем?

– К гидроэлектростанции. А… Понятно. Извини, Палыч, кругом тайга, сопки и хребты. Что водохранилище здесь будет – запамятовал. Да и жаль всей этой красоты.

– Сюда по речке вода разольется, вот здесь вокруг протянется линия берега, а пень – мой личный репер – на девять метров будет возвышаться над водой. Когда закончим дорогу, я вернусь сюда и построю себе дом. Всю жизнь мечтаю поселиться на морском берегу, завести лодку с мотором и ездить на рыбалку. Я даже улице придумал название. Вот посмотри.

Степан увидел табличку, прибитую к березе. На ней от руки были выведены буквы, складывающиеся в слово «Приморская».

Степан, обведя взором округу, почему-то погрустнел. По берегам таежной речки приглушенно, словно прислушиваясь к разговору строителей, обреченно шумел сосновый бор. Из таких ровных красивых сосен когда-то строили парусники. А что будет с этими красавицами? Сосны, как будто зная о своей бесподобной красоте, любовались своим отражением в реке. В ее центре вершины самых высоких деревьев, соприкасаясь, смыкались, так что река тоже казалась лесом. «Какое море! Откуда ему взяться?» – взволнованно восклицал внутренний голос Степана, трагической интонации которого не мог понять молодой человек.

– Не веришь, что здесь будет море?

– Верю. И не верю, странно как-то.

Мастер с учеником присели у березки, на которой была прибита гордая табличка с названием будущей улицы. Прошлогодние высохшие листья, заброшенные вешним ветром в кроны сосен, застряли между их иголочек и тихо шуршали, добавляя мелодическое послезвучание основному низкому хвойному регистру. Взбугренные паводковыми водами берега притормаживали ручьи, в которые превратился недавний снежный урожай, по ним, тщетно цепляясь за воздух, зловеще двигались к речке сухие коряги и ветки. Солнце смотрело на все происходящее свысока и не вмешивалось в непреложные законы природного бытия.

Пройдет немного времени, и здесь, вровень с этим старым скособоченным пнем, появится набережная, с причальными стенками для катеров и даже яхт. По набережной будут гулять молодые пары с колясками, дети – здесь обязательно будет много детей – станут гоняться на новеньких велосипедах, запускать раскрашенных воздушных змеев. Конечно, хорошо все это будет. Но ведь что-то исчезнет навсегда. И от этого безысходного слова «навсегда» Степану становилось нестерпимо душно, ком подкатывал к горлу, сердцебиение учащалось так, что начинала болеть грудь. Подобное чувство он испытал, когда получил письмо от сестры с сообщением о продаже родного дома.

– Засиделись мы с тобой, Степан.

– Хорошо здесь, Юрий Павлович. Хотя и тревожно.

– Оставим это место для будущей жизни.

Степан вскоре забыл свои переживания, нахлынувшие на него на улице Приморской, он легко привык к большой стройке. Ему нравилось, что все здесь использовали военные термины: «наступление», «плацдарм», «тыл», «штаб», «десант», «фронт», «колонна». И молодые строители соответствовали таким словам-категориям.