Журавли. Рассказы

Денис с детства увлекался историей, литературой, писал стихи. Родители Дениса поддерживали увлечения сына. После поступления на исторический факультет Денис профессионально заинтересовался историей страны, легендами, народным преданиям. Он старательно изучал архивные документы, их пониманию и применению во многом способствовали путешествия.

Жанна, окончившая первый курс исторического, во всем прислушивалась к Денису.

– А здесь-то вы как оказались? – с ревностью коренного жителя спросил Степан.

– Здесь? Где это здесь? – насмешливо уточнил Денис.

– Ну что вас всех в Усть-Кут привело? – с интонацией следователя ответил Степан.

– Ты что-нибудь о Камчатских экспедициях слышал? – серьезно спросила Маша, нежно, как первоклашку, тронув Степана за руку.

– Через нашу деревню столько экспедиций прошло, что по пальцам не пересчитать. У нас в доме экспедишники жили, а куда шли и как они назывались, не знаю.

– Это современные экспедиции, они текущими делами занимаются, чаще всего геологоразведкой или строительством. Камчатские проходили по этим местам в начале восемнадцатого века. Им самолично Петр Первый повелел узнать, есть ли между Азией и Америкой пролив.

– Ну, Маша, я же не увлекаюсь историей и путешествиями, как вы. Впервые слышу, что такие люди здесь проходили.

Маша и Денис смущенно переглянулись. Степану стало неловко, особенно перед понравившейся ему девушкой, и он, покраснев, поспешил добавить:

– Зато я вам покажу дом в Илимске, где отбывал ссылку Радищев.

– Неужели дом Радищева сохранился? – всплеснула руками Маша и пристально уставилась своим ясным взглядом на Степана.

А он, казалось, смотрел сквозь нее, не замечая дорогих лучистых глаз. Хотя прозрачные и кристально чистые, они по-прежнему волновали молодого человека, но он собрал всю свою волю и попытался воздействовать на неугомонное свое сердце доводами разума, подсказывающего, что теперь не место и не время поддаваться любовной слабости. Но какой же дивный, благоуханный аромат духов исходил от московской умницы-красавицы. В своем деревенском доме он ничего подобного никогда не ощущал. И с чувством собственного достоинства Степан звонко произнес:

– Я вам покажу дом Радищева! – потом, немного понизив голос, добавил: – Место, где он стоял, точно покажу.

Денис, чтобы сгладить неловкость, похлопал Степана по плечу и, отчетливо выговаривая каждый слог, мелодично продекламировал:

Ты хочешь знать: кто я? Что я? Куда еду?
Я тот же, что и был, и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек.
В острог Илимский еду.

– Эти строки Александр Радищев написал по пути в ссылку, – преподавательским тоном пояснил Денис.

Комментариев от спутников не последовало. Поэтому Денис продолжил, рассказывая как будто самому себе:

– «Начало моего пребывания здесь весьма тяжело», – записал Радищев в января 1792 года. А знаете, что представлял Илимский острог в то время? Это было поселение в сорок дворов. Вернее, как писал в письме графу Воронцову Радищев, – в городе было сорок пять дворов, мой сорок шестой. Была часовня, ратуша, один купец, торговавший водкой, несколько чиновников, поп – вот и все светское общество.

– Не может быть, – парировал Степан. Илимск – село большое, несколько улиц в гору от Илима отходят.

– Так я же про царские времена рассказываю, – перебил Денис и продолжил: – Конечно, ветхий, первый дом Радищева сохраниться не мог. Но он ведь построил для своей семьи другой, добротный, обзавелся хозяйством, лошадьми, коровой, у него даже олененок был. Вот этот дом, может, и сохранился? Дойдем до Илимска, поищем. Даже на месте этого сооружения постоять – честь нам будет.

Денис поклонился кому-то незримому и, несколько секунд помолчав, продолжил:

– А ведь Радищев был не только идеолог, но человек действия. В Сибири он показал свои способности к общественной деятельности, был лекарем, учителем, садоводом, историком, писателем. Он изучал жизнь полукочевых народов, общался с тунгусами, стал им наставником. Они-то и подарили ему олененка.

Было видно, что от своего рассказа Денис волновался все больше и больше, по ходу обломал ветку и стал отмахиваться ею в такт своего шага.

– В пятилетней ссылке Радищев много занимался литературным трудом. Заботясь о духовно-нравственном развитии своих детей, он написал замечательную книгу – трактат «О человеке, его смертности и бессмертии», где определял место человека в мире, рассматривал свойства материи, времени и пространства. В этом трактате Радищев говорит о единстве тела и души, размышляет о свойствах материи и о бессмертии духа. Как же мало мы знаем труды своих гениев! – воскликнул Денис.

Маша слушала взволнованный монолог своего друга молча, потом не вытерпела, решила показать и свою эрудицию, добавив: