Журавлиная ночь

Но и сам давно предполагал: человеческий мозг — как сверхсложная (и пока малоизученная) система — в силу самой этой сложности способен порождать поля и факторы, о которых «официальная» наука понятия не имеет! Зато «секретная» (как военная, так и загнанная в подполье) — может использовать отдельные проявления, не понимая сути, не создав собственно теории… Да и — только ли человеческий мозг? Возможно — и та же ветка дерева, как достаточно сложная живая материя! Но с «официальной» школьной подготовкой — увы, не понять! Ведь что он знает, уже окончив девятый класс?..

(«Точно! — не выдержал Мерционов в очередном «стоп-кадре» связи. — Некогда и представить всё это: электронные облака, спин-спиновые взаимодействия, мезоны, кварки! Зубришь, как чистую абстракцию, и всё! Так и Лартаяу говорил… И я только после школы сообразил: представить спин и орбитальный момент частицы — под углом, как векторы!»

«Всё верно, но давай не сейчас», — ответил Тубанов.

«Да, но потом и выпускник вуза не смыслит элементарного! Не может понять: откуда, например, у электрона такое магнитомеханическое отношение? Для него это — мистика! А просто надо представать геометрически: у разных частиц между этими моментами — разные углы! Но ему же вдолбили: это «образно непредставимо»! Геометрию сюда подключать нельзя, надо быть «выше этого»!..»

«И казалось бы, элементарно — а нигде не сказано прямо, — согласился Кламонтов. — Чем, кому так опасно?»

«Элементарно — когда сам однажды понял это для себя, — напомнил Тубанов. — А опасно… Даже не знаю!»

«Но правда: как выглядит в литературе? — ответил Ареев. — Тензоры, многоэтажные уравнения, математические символы… Действительно — частокол!»

«И будто только для «посвящённых», — добавил Тубанов. — Чтоб, кто больше мыслит образно, «правополушарно» — отступил с чувством неполноценности…»

«И я всё думаю, — подтвердил Вин Бapг. — У нас, вы же видели: прямо в текстах — такие поясняющие схемы, «микроиллюстрации»? И сразу понятно, о чём речь! Как в каком случае выглядят те же орбитали частиц, векторные моменты, как расположены лиганды вoкpуг центрального атома! А конкретная формула, по которой велись рaсчёты — отдельно, в приложении! А тут… Пока представишь, поймёшь, о чём речь…»

«И у вас математики не доказывали очевидное, не выводили элементарное из элементарного, — добавил Ареев. — Что видно сразу — то сразу! И нет речи, будто «непредставимо наглядно»! Лутаири несколько веков назад представлял пространство как физическую реальность, сопротивляющеюся движению тел — но только ускоренному, а не равномерному — и отсюда сразу теория относительности!»

«А элементарные частицы — не инертны, в них исходно заключены энергия, движение… И отсюда — пусть не сразу, но квантовая механика! Так как уже на микроуровне — есть некие волны, возбуждения материи! Правда, я понял — к применению мнимых чисел в электродинамике у нас шли трудно. Вот и отстали от Лоруаны…»

«Да, тут уже — неочевидное, — согласился Тубанов. — Не так легко заметить: некоторые величины — будто «квадратичны» относительно чего-то. Вот и размерность электрического заряда: корни из метра, килограмма, секунды, что ли…»

«И не так, наверно, просто — с «квантом переходного пространства», — добавил Вин Барг. — Помните, приснился одному нашему преподавателю по пути из командировки? Хотя вроде чушь: размерности не совпадают! Но вообще… Пока человек докажет, что он не дурак, достоин что-то знать; пока поймёт то, к чему наконец допустили; пока сообразит, в чём неправы учителя… Подождите! Опять связь!..»)

«Стоп-кадр» кончился. Вновь — размышления Кременецкого…

«…Да, чего стоит школьная программа — и что я знаю? Зубрим галиматью о пустых множествах, совпадающих точках, нулевых векторах, а как до дела…. Ну, вот: МЗ-источник излучает время в нашу Вселенную из четырёхмерного «абсолютного пространства»; поле, что имеет «и продольный, и поперечный характер»… Как представить такое поле? А я готов был думать: оно и регистрируется в опытах того учёного из Ленинграда… И тоже, читаю: по его теории скорость времени — 700 километров в час в «левой системе координат»! А что за «левая система»? Сколько всего надо знать! Разложения функций в ряды, члены таких-то степеней, порядков малости… А тут и просто гармонические колебания проходят в десятом классе! Зато уж затравили — «образом Онегина», доказательствами очевидных теорем… Лабораторные работы: треть урока — сумбурный инструктаж; ещё треть — суматошные поиски проводов, приборов, неправильные подключения, что-то ломается, перегорает; наконец — наспех меряем и пишем в тетрадь какую-то ерунду, вопреки любой формуле; а уже дома — подчищаем, подгоняем под вычисленный ответ! Вот и распознай бред сумасшедшего о полях и векторах…»

(«И он как раз хочет всё это знать…», — начал Тубанов.

«Но чтобы не насильно, — ответил Мерционов. — Чтобы дали подумать. А им только сдай всё к сроку…»)