Журбины

Зина предприняла поход по цехам, чтобы выяснить, в какой информации там нуждаются. «Подумать надо, — нехотя отвечали ей начальники, инженеры, мастера. — С кондачка не скажешь». Зина чувствовала, что дело не в кондачке, — просто люди не верят в силы и возможности бюро, не видят от него пользы, а многие о нем и вовсе не знают. Когда она, решив проверить это предположение, спрашивала у случайно встреченных рабочих, как ей найти свое бюро, четверо или пятеро недоуменно пожали плечами и только один ответил: «За точность не ручаюсь. Кажется, оно в главном здании».

Можно ли с этим мириться! Зина составила и разослала во все цехи, мастерские и отделы анкету. Что вам надо, товарищи? Обращайтесь, требуйте, — почти умоляла она. И литературу подберем, и любой институт запросим, и даже в командировку куда угодно пошлем.

Но и на анкету никто не отозвался.

— Знаете, товарищ Скобелев, — сказала однажды Зина своему начальнику, — наше бюро надо закрывать!

— Закрывайте, — ответил Скобелев безразличным тоном, надел кепку и пошел к дверям, чтобы по обыкновению исчезнуть на весь день.

Но Зина загородила дорогу. Скобелев почтительно приподнял кепку:

— К вашим услугам, Зинаида Павловна.

— Никаких услуг мне не надо! Вы обязаны работать, а не разгуливать неизвестно где!

— Видите ли, — с наигранной дружеской проникновенностью заговорил он. — Если верить уборщицам, то я, конечно, разгуливаю. Если же смотреть правде в глаза, то я не разгуливаю, а тяну лямку. Будем откровенны. Лет семь назад я, подобно вам, приехал сюда с намерением работать как лев. Но меня, как и вас, послали не в цех, где я мог бы стать и мастером, и сменным инженером, а посадили в контору, потом запихнули вот в это бюро. Тоже, знаете, составлял и рассылал анкетки. Но вовремя понял, что всяк сюда входящий оставь надежды. И я оставил все надежды, кроме одной — дождаться, когда начальство сообразит закрыть пашу лавочку за ненадобностью, и тогда я получу работу согласно моему диплому: механизатора сборочных работ. Вопросы имеются?

— Да, имеются. Вы говорили об этом директору, сообщили ему мнение о бюро?

— С директором, допустим, я не на слишком короткой ноге. Но многие другие мое мнение знают.

— Заведующий клубом, например…

Скобелев снова приподнял кепку и, обогнув Зину, направился к выходу. Прикрывая за собой дверь, он обернулся:

— Прошу и впредь консультироваться только с тетей Лизой. Надежнейший источник информации.

Зина вновь ощутила острое желание отправиться к директору, влететь в его кабинет и во что бы то ни стало отделаться от своей бездарной деятельности, вернее — бездеятельности в бюро. Но она была упрямая, это желание уступило в ней новому, еще более сильному желанию: «доказать» Скобелеву. Что доказать — там будет видно, главное — доказать.

К ее радости, в комнате появился посетитель, первый за бесконечно долгие десять дней.

— Понимаете, какое дело, — заговорил он, присаживаясь к столу. Посетитель был сильный, большой; стул под ним скрипнул. На плечах его куртки, в волосах, на ботинках, за отворотами брюк — всюду Зина видела опилки.

— Мне бы с вашим начальником потолковать.

— Заведующего сейчас нет. Но я тоже инженер. Пожалуйста, слушаю вас.

— Инженер? — Он почесал пальцем переносье, и Зина в этом жесте прочла обидное недоверие к ней, к ее возрасту, к ее инженерному диплому. Она разволновалась, уронила со стола какую-то бумажку, стала подымать, — непонятные силы притягивали бумажку к полу, будто магнитом, под ноготь воткнулась заноза. Зина потянула палец в рот, как того требовал детский опыт; было нестерпимо обидно: первый, единственный посетитель, и такой неуклюжий прием!

Но посетитель улыбнулся, поднял бумажку.

— Ну-ка покажите, что у вас там? — сказал он, взяв Зинину руку в свои крепкие пальцы. — Не беда, сейчас вытащим.

За отворотом его куртки нашлась булавка, он прокалил ее на спичке, и заноза была извлечена.

— Познакомились, значит. — Посетитель снова улыбнулся. — Журбин.

— Журбин! Сколько же на заводе Журбиных? Я здесь недавно, но уже знаю начальника стапельного участка Журбина, знаю клепальщика Журбина…