Журнал 64

– Что я хочу сказать? – Мёрк выпрямился и швырнул папку на стол. – А вот что: кто за тобой стоит, будь он сто раз неладен? Вот что мне очень хотелось бы знать и о чем я не имею возможности прочитать здесь!

– Карл, послушай, разве нам тут с тобой плохо работается? Зачем тогда копаться в прошлом?

– Потому что сегодня ты сам преступил все возможные границы.

– И что?

– Черт тебя побери… Почему ты не можешь просто-напросто рассказать мне, что работал на сирийские спецслужбы и наворотил столько всякого дерьма в прошлом, что они перережут тебе глотку, если ты вернешься домой? Рассказать, что здесь ты сотрудничал с внутренней или с внешней разведкой или с кем-то из других бандитов и что им не пришло в голову ничего лучше, кроме как предоставить тебе возможность работать в нашем подвале за сущие гроши? Почему не рассказать это все мне?

– Конечно, Карл, я бы с удовольствием, если бы то, что ты только что сказал, было правдой. Но ты почти во всем ошибся. Да, я когда-то работал на Данию, и именно поэтому я тут, и по той же самой причине не могу ничего рассказать. Возможно, когда-нибудь смогу.

– Значит, у тебя друзья в Литве… А где еще, можешь открыть? Вполне возможно, это сослужит нам добрую службу в следующий раз, если я буду в курсе, правда?

– Обязательно открою, когда будет нужно. Но до определенной ступени.

Карл опустил плечи.

– Это называется – до определенной степени. – Он попытался улыбнуться своему простуженному ассистенту. – Но впредь не надо делать того, что ты сделал сегодня, сначала не дав мне намека, договорились?

– Не дав чего?

– Не подмигнув мне. Сначала предупреди меня, а потом уже действуй, ясно?

Тот выставил нижнюю губу вперед и кивнул.

– И еще. Можешь наконец сказать мне, чем ты занимаешься в управлении в такую рань? Мне не полагается знать? И почему мне нельзя навестить тебя на Конгевайен? А почему я стал свидетелем твоей разборки с человеком, который, по-видимому, тоже приехал с Ближнего Востока? Почему вы с Самиром Гази из Редовре каждый раз впиваетесь друг другу в глотку, стоит вам увидеться?

– Извини, не могу сказать.

Ассад произнес это так, что Карла задело. Прозвучало оскорбительно. Словно отказ товарища от протянутой руки. Словно недвусмысленное указание на то, что, несмотря на дружбу, Карл для него на втором плане. Он совершенно не был в курсе того, где пребывает Ассад после того, как покидает ворота управления. Мёрк был по горло сыт этой его конфиденциальностью.

– Даже не предполагала, что обнаружу, как вы тут вдвоем мило сидите и беседуете, – донесся знакомый голос из коридора.

Остановившись на пороге, Лиза соблазнительно улыбнулась и подмигнула коллегам. Как не вовремя…

Карл взглянул на собеседника. Тот принял расслабленную позу и сменил выражение лица на восхищенное.

– Ох, бедняжка, – Лиза сделала несколько шагов вперед и нежно погладила Ассада по иссиня-черной щеке. – Ты тоже простудился? У тебя так слезятся глаза… А ты заставляешь его работать, Карл. Неужели не видишь, насколько парень беспомощен? – Она повернулась к Карлу с укоризной в ее синем взоре. – Плуг просил тебе передать, что они ждут тебя на Амагере.

Глава 6

Август 1987 года

Лишь дойдя до самого конца Корсгэде и сев на скамейку под каштанами перед дверью дома с видом на озеро Пеблинге, она ощутила себя полностью свободной от осуждающих взглядов жителей большого города и темницы собственного тела.

На городских улицах 80-х годов преобладали красивые и подтянутые тела, только что она в этом убедилась, и именно теперь ей было сложно вписаться в их компанию. Особенно сегодня.

Прикрыв глаза, Нэте потрогала голень и осторожно потерла. Положив кончики пальцев на шишковатые наросты, мысленно обратилась к своей привычной мантре: «Я нормальная», «я совершенно нормальная», но сегодня эта фраза казалась совсем бессмысленной, независимо от того, где сделать ударение. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз бормотала эти слова.

Нэте нагнулась вперед, сложила руки на коленях и прижалась лбом к рукам, при этом принялась делать движения ступнями, словно выбивая ими легкую барабанную дробь. Обычно это помогало справиться с омерзительной стреляющей болью.

Поход в универмаг «Дэллс» и возвращение на Пеблинге Доссеринг требовало усилий и причиняло боли. Болела сломанная берцовая кость из-за давления на ступню. С каждым шагом стреляло в голеностопном суставе, ведь нога стала короче. Неприятно отдавалось в бедре, из-за того, что оно брало часть дополнительной нагрузки на себя.

Ей было очень больно, но не это самое страшное. Проходя по Нёррегэде, женщина смотрела прямо перед собой, стараясь не хромать, прекрасно зная, что это у нее не получится. Двумя годами ранее она была привлекательной и изящной, а теперь ощущала себя собственной тенью.

Однако тени прекрасно живут во тьме, думала она до этого момента. Большой город сглаживал недостатки лучше, нежели открытое пространство. Именно поэтому Нэте два года назад перебралась в Копенгаген. Подальше от стыда, скорби и пронизывающего холода, исходящего от местных жителей Лолланда.