Журнал 64

Прошу Вас принять данное приглашение и прибыть точно к назначенному часу, так как и у меня, и у моего адвоката в этот день предусмотрены также другие дела и встречи.

К настоящему письму прилагаю чек на две тысячи крон в счет компенсации Ваших расходов на данную поездку.

С нетерпением жду встречи с Вами. Надеюсь, она будет способствовать нашему примирению и взаимному прощению.

С самыми добрыми пожеланиями,

Нэте Германсен

Копенгаген, четверг, 27 августа 1987 года

«Замечательное письмо», – подумала она и скопировала текст в шесть файлов, вписав в каждую копию индивидуальное имя и время, распечатала и подписала их. Аккуратно, быстро и уверенно. Никто из этих шести людей никогда не видел у нее такой подписи.

Шесть писем. Курт Вад, Рита Нильсен, Гитта Чарльз, Таге Германсен, Вигго Могенсен и Филип Нёрвиг. В какой-то миг она хотела написать также двум своим братьям, которые еще были живы, но затем отказалась от этого. Ведь тогда они были очень молоды и недостаточно хорошо знали ее. К тому же они были в море, когда все случилось, а Мэдс, их старший брат, уже умер. Нет, нельзя упрекать их.

Поэтому теперь перед ней лежало шесть конвертов. На самом деле, их должно быть девять, но время распорядилось по-своему, и смерть трижды опередила ее собственную расправу.

Смерть забрала ее школьную учительницу, главного врача и директрису со Спрогё. Они втроем избежали расправы. Эти трое так запросто получили помилование. Им просто повезло. Ибо все они совершали неправедные поступки и страшные ошибки, и притом каждый шел по жизни с незыблемой уверенностью в том, что делает все верно. Что его жизнь и профессиональная деятельность приносит пользу не только обществу, но и тем несчастным, на которых направлена непосредственно.

И именно это мучило Нэте. Не выразить словами, как сильно терзало.

– Нэте, выбирайся оттуда! – завопила учительница.

Увидев колебания девочки, она схватила ее за мочку уха и протащила вокруг всего школьного здания, так что пыль поднималась за ними столбом.

– Чертово чудовище. Глупый, неразумный ребенок, как ты смеешь? – заорала она и ударила Нэте по лицу костлявой рукой.

А когда девочка в слезах закричала, что не понимает, почему ее бьют, учительница ударила снова.

Она огляделась, лежа на земле; над ней нависло яростное лицо. Подумала о том, что теперь у нее все платье в грязи, и о том, что отец теперь расстроится, так как наверняка платье стоит недешево. Девочка пыталась отвлечься на яблоневые цветы, опадающие с деревьев, на песню жаворонка, летевшего где-то в вышине над всеми людьми, на беззаботный смех школьных товарищей, доносившийся с противоположной стороны школы.

– Все кончено, больше не хочу тебя знать, чумазое отродье, слышишь? Безбожная развратная потаскуха…

Однако Нэте не понимала ее. Она играла с мальчиками, и они попросили ее задрать платье, а когда она, рассмеявшись, послушалась их, представив тем самым на обозрение огромные розовые трусы, унаследованные от матери, они все вместе искренне расхохотались. И ведь действительно было забавно. Но ровно до того момента, пока не вмешалась сердитая учительница, так что все разбежались, и осталась одна Нэте.

– Ах ты, маленькая шлюха! – закричала она, и Нэте прекрасно знала значение этого слова, а потому в очередной раз ответила, что никакая она не шлюха, а та, кто обвиняет ее в этом, сама и есть шлюха.

Тут-то учительница и пришла в ярость.

Именно поэтому она так сильно и ударила Нэте позади школы да вдобавок еще и швырнула ей в лицо гравием, а потом завопила, что отныне Нэте больше не является ученицей школы, а если ей когда-нибудь еще выпадет такая возможность, она научит это мелкое ничтожество отвечать, как положено. Судя по поведению девочки, повторяющемуся изо дня в день, она не заслуживает от жизни ничего хорошего. А то, что Нэте позволила себе только что, не исправить никогда во веки вечные. Она и сама убедится.

Да так оно и оказалось.

Глава 10

Ноябрь 2010

Оставалось три с половиной часа до того, как он должен заявиться к Моне с гладко зачесанными волосами, в накрахмаленной рубашке и быть похожим на мужчину, с каким захочется провести ночь, полную страсти.

Карл уныло взглянул на свое серое лицо, отражающееся в зеркале заднего вида, паркуя служебный автомобиль у дома в Аллерёде. Сложно представить более невыполнимую задачу.

«Пара часиков в горизонтальном положении явно помогут», – подумал он за секунду до того, как заметил Терье Плуга, пересекавшего стоянку.

– Что там еще стряслось, Плуг? – крикнул Карл, вылезая из машины.

Тот пожал плечами.