Журнал «Байкал» 2010–01

Братья высказались, передали слова моего анды и Тогорил-хана и молча ждали моего ответа. При этом оба стали на одно колено, прижали правые руки к груди и опустили головы. Ну что ж, новость была грозной, предложения и просьбы обоснованными, а мэргэды заслуживали безжалостной мести от всех нас.

— Слова моего брата Тогорила и анды Темуджина всколыхнули мое сердце, болью отозвались в печени, — сказал я, как требовал обычай монголов говорить в таких случаях высоким слогом. — Все три трусливых мэргэда заслуживают нашей мести. Я подниму высоко свое знамя, окроплю его крепчайшим хорзо и первинками белой пищи, запрошу помощи и покровительства у Вечного Синего Неба и матери Земли, ударю в большие барабаны из воловьих шкур, подниму два тумэна воинов и выступлю в общий поход.

Оба брата кивнули и сели на место. Женщины подали еду, и мы за трапезой обговорили все тонкости похода. В тот же день Хасар и Бельгутай уехали обратно.

— Джамуха, — обратился ко мне вечером Тайчар, — Темуджину ты отказать не мог — он твой анда. Хану хэрэйдов отказать тоже не мог — он сильнейший человек в степи и твой союзник. Ты поступаешь правильно. Если с Тогорилом все понятно, то твой анда человек темный и чего хочет, к чему стремится, пока непонятно. Вокруг него собираются не племена монголов, а отдельные айлы и курени. Его люди не составляют из себя кровных родственников, это непонятный сброд, сборище воинов, которые недовольны своими природными нойонами. Если его главные враги тайджиуты, которые нанесли ему большие неприятности в пору его детства и юности, то почему к Темуджину переходят люди и от них, и почему Таргутай не покончит с ним, пока он не набрал достаточно сил? И почему выше нас по течению Онона кочует так много людей из тех же тайджиутов и потомков Хабул-хана, бывших когда-то с Есугеем-батором? Почему они не примкнули к Темуджину и не остались с тайджиутами? Чего они выжидают и в чем сомневаются. Джамуха, видно, что смута среди монголов не закончится мэргэдской войной, нам надо беречь людей. Мало ли что. Поэтому тебе надо идти на войну с одним тумэном своих воинов, а второй тумэн как-нибудь набрать среди этих сомневающихся. Пусть принимают решение, пока не стало поздно.

Я хорошо обдумал совет своего брата, поговорил с нукерами и стариками племени, которые поддержали сомнения Тайчара, и принял решение послушаться его. Кроме того, я еще долго размышлял над тем, почему мэргэды для мести детям Есугея, который когда-то отнял у знатного мэргэда Чиледу Уулэн и сделал ее своей женой, избрали именно такое время. Не легче ли и больнее было бы для айла Есугея напасть на него сразу после его смерти и развала собранного им куреня? Ведь тайджиуты вряд ли стали бы вмешиваться, уведи они Уулэн и ее детей в плен еще тогда. А выбрали они время после женитьбы Темуджина, время смуты среди монголов. Почему? Или они не могли предвидеть того, что дети Есугея обратятся к Тогорилу и ко мне? Но они не могли не знать, что дети уже выросли и вокруг них уже собирается много воинов. Зачем мэргэдам наживать себе среди монголов нового, все усиливающегося врага? Ответ напрашивался один: это черное дело не могло свершиться без интриги нойонов тайджиутов, того же Таргутай-хирилтуха, ибо было выгодно им по двум причинам. Во-первых, они могли безошибочно предположить, что Темуджин, сломя голову, кинется возвращать жену и погибнет от рук мэргэдов, во-вторых, — он, если не погибнет, то может потерпеть поражение и потерять всяческий вес среди монголов, и они от него отвернулись бы. Больше никому похищение жены Темуджина во всей степи выгодным не было, даже самим мэргэдам.

После этих мыслей умение Тогтохо разбираться в ситуации и принимать правильное решение в моих глазах, и так не высокое, окончательно упало.

При всем этом монголам, татарам и хэрэйдам и, особенно мне, была хорошо известна воинственность мэргэдов и их сила. Сорок тысяч наших воинов для них не могли представлять большой опасности, особенно хорошо были всем известны меткость их лучников, почти никогда не тративших свои стрелы попусту. Противник был сильным, и мне надо было хорошо обдумать наше нападение. Озабоченный необходимостью собрать по пути тумэн воинов и предстоящими битвами, я на завтра же поднял один наш тумэн и повел его вверх по Онону.