Журнал Двести

Наверно, здесь не третий этаж! Надо вверх!.. Какие-то ступени в темноте, круглый поворот стен, пол идет наклонно все выше, опять поворот… Прогудел под ногами металл невидимого решетчатого трапа над пустотой. Потом — р-раз! — и пустота эта ухнула, раскрылась впереди, сжала грудь. [Еще одна смерть-в-смерти Я.С., В.С.]

Нет, он упал не глубоко, с высоты не больше метра. И не на камни, на упругий пластик. Вскочил. Было пусто, темно, гулко. Лишь далеко где-то сочился лунный свет.

Куда бежать?

И тогда Ежики закричал в горе и отчаянье:

— Мама, где я?! Щелкнуло в темноте. Мягкий мужской голос (явно из динамика) сказал:

— Что случилось?

— Где третий этаж?!

— Здесь третий этаж. [Представьте себе этот диалог! — Я.С., В.С.]

Пустота налилась розоватым светом. Круглый вестибюль и двери, двери, двери… Над одной бьются, пульсируют стеклянные жилки-цифры: 333. [Ох, а не умножить ли на 2?.. — Я.С., В.С.]

Ежики задохнулся опять, от стремительного разбега ударился о дверь, откинул ее…

В белой комнате за черным столом сидели Кантор, незнакомый человек и доктор Клан.

Темно стало.

Ничего не стало…"

Страшно, а?.. Нам, признаемся сразу, стало страшно. И мы, перебивая друг друга, стали вспоминать, что же было дальше с мальчишкой Ежики (и потом гасить на ночь свет не хотелось…) Итак:

"Он оттолкнул велосипед и побежал. Навстречу! Хотел закричать. Но мгновенно и безжалостно вспыхнули, накатили, облили горячим светом огни летящего поезда. И Ежики в тоске понял: все, что сейчас было, — лишь мгновенный сон, последнее видение перед ударом. Позади — туннель, впереди — ничто. И сжался в черный комок…

…Но не было удара. Вспышка сама оказалась мгновенным сном. Последним эхом прежних бед. Ежики открыл глаза."

Другая, столь же, если не более, характерная вещь — "Самолет по имени Сережка". Мы вынужденно оставляем вне поля нашего зрения вопросы о магии, о преобразовании христианства в язычество, о соотношении реальности и фантазии в этой и других повестях. Ограничимся лишь заявленной темой…

Итак: мальчик-калека Ромка одинок. Он, мечтая о друге и спутнике, посылает бумажный самолетик с рисунком — "вечернее небо, оранжевое солнце на горизонте, и дорога, по которой идут двое мальчишек" (идут, заметьте, на закат…). Самолетик, как выясняется, залетает в некие Безлюдные Пространства, после чего к Ромке приходит Сережка — странный парнишка, учившийся в магической школе, умеющий ходить в "иные" пространства, запросто пешком гулять по облакам, а также превращаться в самолет, но настойчиво и даже навязчиво повторяющий при всяком удобном случае: "Я просто Сережка Сидоров, безо всяких талантов, обыкновенный мальчишка…"

Обыкновенный-то обыкновенный, но, по его же словам, он придуман Ромкой (и в то же время реален); он учит Ромку всему, что умеет сам; он, главное, исцеляет Ромку (помните, как исцелился Сухарик Львиное Сердце в повести А.Линдгрен?). Причем для исцеления необходимо пройти ситуацию смерти (вернее, приближения к ней). Такое "исцеление смертью" происходит дважды, во "второй", а затем в "подлинной" реальности.

И тут мы подходим к вопросу о средствах перехода за черту жизни. Одно из них известно человечеству со времен Харона [Это началось у ВПК еще с "Летчика для особых поручений" — помните, Зеленый Билет покупался за "все деньги, что есть в карманах" — в данном случае… три копейки. — Я.С., В.С.]: монетка. В данном случае это особая, ритуальная, магическая монетка, с девизом (см. выше) — "Через границу шагай смело…" На аверсе — номинал, десять "колосков", а на реверсе — мальчишеский профиль. И это не просто профиль: это — лик Первого Хранителя, Юхана-Трубача, погибшего в незапамятные времена — но в то же время это мальчик Юкки, который ходит по всем временам и пространствам, открывая Дорогу (да-да, ту, по которой можно попасть в… иной мир) сотням мальчишек, подобно своеобразному детскому Харону. И идет Юкки навстречу своей героической гибели, о которой, безусловно, прекрасно знает, ведь он — крупнейший знаток путей Кристалла…

…Прочие средства отличаются от талисмана-монетки тем, что они — это действительно транспортные средства: корабли, самолеты и прочее. Из кораблей первым был пароход-вездеход из "Летчика для особых поручений" (таким летчиком-перевозчиком становятся и Сережка, и, затем — Ромка). Но самолет — более часто встречающийся камуфляж античной ладьи. (Вспомним, кстати, самолетик лоцмана Сашки из "Я иду встречать брата", летающий Нил Березкин из "Синего города…") Промежуточное средство — летающий (!) клипер "Кречет".

Есть также поезд: тот самый, всеми любимый до станции Мост, туристский тихоходик "Пилигрим", поезд до Реттерхальма, вагон-"курятник"…

Наконец, ладья, как она есть, встречается дважды: на лодке везут обоих мальчиков из "Детей Синего Фламинго" на остров Двид, и Черный Виндсерфер готовится везти писателя Решилова уж совсем буквально на тот свет. Но этот эпизод надо дать документально, — а вы читайте и понимайте… и извините за длинную цитату, иначе нельзя.