Журнал Двести

Длинное у меня получилось вступление, тогда как рецензия на вышеупомянутую повесть может состоять всего лишь из одного слова: "противно". Противно пересказывать сюжет, ибо тогда придется вспоминать прочитанное. Противно писать рецензию, ибо придется читать повесть во второй раз. Ни в чем не повинный журнал держать в руках, и то противно. Такое гадливое чувство, будто в хорошем расположении духа сбегая по лестнице, я вляпалась рукой, пардон, в чьи-то сопли на перилах. Не знаю, мужики, может вам и нравятся чужие слизисто-гнойные выделения, а у меня, как у бывшего врача, реакция совершенно нормальная.

"Убивая кого-то, всегда начинаешь с себя", — говорил Лао Цзы. Если у человека отсутствует любовь к другому человеку, то должно быть хотя бы уважение к тому факту, что он, другой, существует. Жизнь не нами дается, и не нам ее отнимать, — по-моему, Александр Щеголев этого просто не понимает. За жизнь человека зачастую приходится бороться, и если получается спасти обреченного, то с такими трудами! А здесь, в повести… Мне, как медику, читать все это было невыносимо. Я, ребята, сердцем не принимаю такую "новизну". Так нельзя. Чем дальше, тем страшнее жить.

Автор дал своей работе кокетливый подзаголовок "игра в кошмар", как бы подчеркивая несерьезность замысла. Наверное, опасался, что кто-нибудь вздумает проанализировать происходящее в повести. Что ж, он не зря опасался. Повесть рассыпается от первого же дуновения критического ветерка, слишком уж из многих просчетов слеплен сюжет. Начать с того, что в этом детективе — детективе! — мгновенно понимаешь, кто преступник. Впрочем, тут я, возможно субъективна, и уровень моей проницательности недостижим для обычного фэна. Все-таки моя нынешняя профессия — редактор, это обязывает. Но с чем трудно поспорить, так это с тем, что автор явно не знаком с криминальной и милицейской фактурой. Даже я, дилетант, это заметила. Например, чрезвычайно странно возникновение в сюжете яда, и особенно странно попадание яда к главному чудищу. Второй мальчик — тот, который якобы залез в папин холодильник — просто фикция какая-то, а не персонаж! Яды описанной группы, они ведь больших денег стоят и содержаться под настоящим контролем, не так, как это себе представляет А.Щеголев. Во всяком случае, никто их держать дома в холодильнике не станет. И получение заказа на убийство по почте — в высшей степени неправдоподобно. И крайне сомнительна история с противостоянием "авиаторов" и "портовиков". Что это за конкуренция между аэропортом и пароходством? В какой коммерческой операции пересеклись интересы двух мафий? Тайная перевозка денег — как-то немотивировано это, глупо. Далее, у главного героя есть железное алиби, однако милиция почему-то держит его за "опасного преступника", как бы априори, по определению, и даже объявляет на него розыск. Глупо! Наконец, непосредственно мальчик Антон. Да не мальчик он, а фикция еще большая, чем его дружок "юный химик"! Я ответственно заявляю, как специалист — ребенок не обладает такой физической силой и такой волей, чтобы перерезать сухожилия и протыкать тела дротиком. Это возможно только при длительной спецподготовке, но тогда получится не "мальчик", а ниндзя. Или он мутант? Нет, автор не устает подчеркивать, что ребенок нормален. "Нормальнее" всех нас.

Список мелких просчетов можно продолжать и продолжать. Автор не знает тех вещей, которые взялся описывать. Иначе говоря, он такой же дилетант, как и читатель, что кому-то наверняка приятно сознавать. Это бы, кстати, не страшно, если бы Щеголев не числил себя писателем высокого класса (судя по некоторым нюансам его прогремевшей "контр-статьи" и по высказываниям его поклонников). Ну, да ладно. Есть темы посерьезнее, чем мелкие "проколы" большого писателя.

Возвращаюсь к тому, с чего начала: чем дальше, милые мои, тем страшнее. Немотивированные зверства уже превратили нашу жизнь в кошмар, без всякой там "игры". Зачем же взрывать уникальный островок мира и света, именуемый детством, зачем вспарывать скальпелем чистые души? В конце концов, зачем лить воду на мельницу агрессивной коммунистической пропаганды: мол, довели народ до того, что и дети теперь убивают. Дети не убивают! На самом деле убивают их — чтобы сделать из них взрослых, чтобы пополнить орду прагматиков и циников. Только став взрослым — неважно, в каком возрасте, в шестнадцать лет, в девятнадцать, в четыре бывший ребенок способен взяться за оружие.

У Щеголева убивает именно ребенок. Светлый и чистый.