Журнал «Если», 1995 № 03

Ну я и стал перебирать руками быстро и часто. К тому времени, когда он объявил, что будет стрелять, я уже находился на потолочной балке и выглядывал в окно. Если я сумею подпрыгнуть, ухватиться за что-нибудь, подтянуться, перевернуться, пролезть через, горизонтальное отверстие в восемнадцать дюймов, которое я предусмотрительно оставил для отступления, упасть на крышу и перекатиться — тогда у меня будет на выбор несколько вариантов отступления. Может быть, мне даже удастся благополучно покинуть место преступления. Я напряг мышцы.

— Стой, буду стрелять! — повторил охранник, который находился подо мной.

Я услышал выстрел и под аккомпанемент бьющегося стекла подпрыгнул вверх.

6

Звук вырывающегося из древних труб пара повлек меня через границу в то место, где личность дивится сама себе. Я попытался затормозить и вернуться назад, но система отопления не пускала меня. Мое подсознание бездействовало, и я наслаждался отсутствием памяти. Но вскоре понял, что хочу пить. А потом обнаружил, что нечто жесткое упирается мне в бок. Я не хотел просыпаться.

Однако круг ощущений расширился, части головоломки встали на свои места. И я открыл глаза.

Да…

Я лежал на матрасе в углу комнаты, где совсем недавно шумела какая-то вечеринка. На полу валялись журналы, бутылки, окурки и отдельные предметы одежды, а стены украшали яркие картины и афиши, которые были наляпаны, словно марки на заграничной посылке, — криво и безо всякого смысла. В дверном проеме справа от меня висели нанизанные на нитку бусины, отражавшие утренний свет, который падал из огромного окна, расположенного на противоположной от меня стене. В его лучах плясали золотые пылинки, возникшие, как мне показалось, из-за того, что возле окна стоял осел и объедал какое-то растение в горшке. А на подоконнике сидел рыжий кот и подмигивал мне своими желтыми глазами; впрочем, ему это скоро надоело, и он решил поспать.

Откуда-то из-за окна доносился слабый шум уличного движения. Глядя на отражения в бусинах, я различал верхнюю часть кирпичного здания, которое, похоже, находилось на достаточно приличном расстоянии от нас. Впервые за это утро я попытался сглотнуть и понял, как сильно хочу пить. Воздух в комнате был сухим, его наполняли застоявшиеся запахи, среди которых попадались и весьма экзотические.

Я слегка пошевелился, чтобы определить, не болит ли у меня что-нибудь. Совсем неплохо. Небольшая пульсация в лобной части головного мозга, ее вряд ли можно назвать болью. Я потянулся и почувствовал себя немного лучше.

Острый предмет, который упирался мне в бок, оказался пустой бутылкой. Вспомнив, как он попал на свое место, я поморщился. Вечеринка, да… Тут была вечеринка…

Я сел. Увидел свои ботинки. Надел их. Встал. Вода… Если пройти через бусины и зайти за угол, окажешься в ванной комнате. Да.

Прежде чем я успел двинуться в ту сторону, осел повернулся, посмотрел на меня и стал приближаться.

Надо сказать, что в единую долю секунды, еще до того, как все произошло, я понял, что меня ждет.

— Твое сознание все еще затуманено, — сказал осел или мне показалось, что сказал: слова как-то странно прозвучали у меня в голове, — так что пойди утоли жажду и вымой лицо. Но не вздумай воспользоваться окном, чтобы сбежать. Потому что это может привести к осложнениям. Когда покончишь со всеми делами, возвращайся в эту комнату, мне надо тебе кое-что сказать.

— Ладно, — нисколько не удивившись, согласился я, отправился в ванную и включил воду.

За окном не было ничего подозрительного: никаких странных личностей, да и вообще никого, кто мог бы мне помешать перебраться на соседнее здание, а потом вверх, на крышу, и прочь отсюда. В данный момент я не собирался этого делать, только подумал, что, вероятно, осел слишком сгущает краски.

Окно… Я снова вспомнил о вчерашней ночи, выстрелах, бьющемся стекле. Вылезая через слуховое окно, я порвал куртку, а падая, поцарапал плечо. Я покатился, вскочил на ноги и, пригнувшись, бросился бежать…

Через час я уже сидел в баре в Виллидж, выполняя вторую часть инструкций. Впрочем, я приступил к этому не сразу, потому что меня преследовало ощущение, что за мной кто-то гонится, и мне хотелось некоторое время побыть в одиночестве, чтобы прийти в себя. Поэтому я заказал пиво и пил его маленькими глотками.

Легкие порывы ветра несли по улице обрывки бумаги. Время от времени падали одинокие снежинки, которые, оказавшись на земле, превращались в мокрые кляксы. Потом средняя часть этой процедуры проскочила как-то незаметно, и холодный дождь сначала припустил изо всей силы, затем с неба посыпались крупные капли, а вскоре дождь и вовсе прекратился — на землю опустился туман.

Ветер свистел и стучал в дверь, и даже в теплой куртке мне было холодно. Так что минут через десять или пятнадцать, когда я допил пиво, мне пришло в голову, что неплохо было бы поискать местечко потеплее. Так я объяснил себе свое поведение, хотя на самом деле мною двигало примитивное стремление бежать.