Журнал «Если», 1995 № 10

Перевел с английского Кирилл КОРОЛЕВ

Сергей Никифоров «КАК ПОЖИВАЕТ ДЯДЮШКА ЛЬЮИС?»

Или: «Ну что же мы стоим и ничего не делаем?»

Или: «Я так зла, что готова плеваться!»

А дальше испуг: «О чем они говорят? Милдред не могла объяснить.

Кто на кого зол? Милдред не знала.

Что они хотят делать? «Подожди, и сам увидишь», — говорила Милдред». Вспоминаете?

Да, конечно, это строки из романа Р. Брэдбери «451° по Фаренгейту», написанного сорок три года назад. Рассказ Л. Шайнера, опубликованный совсем недавно, в 1994 году, это дань предвидению Мастера. Шайнер не скрывает почти прямых аналогий с романом — в той его части, которая посвящена «родственникам», героям телешоу, — автор лишь доводит идею до гротеска…

Но вот, наконец, телесериалы пришли и на наш экран, и критики потрясенные «массовым безумием», ломают копья а попытках выяснить, что же находит наш зритель в бесконечных историях «семейства Харриганов»…

Сложно сказать что-то новое о предмете, которому посвящено уже бесчисленное множество публикаций. К тому же каждый из нас может судить об этом феномене воочию, что вовсе не облегчает задачу автора настоящих заметок. Правда, одна любопытная деталь: задаваясь вопросом, откуда, собственно, возникла столь необъяснимая популярность телесериалов, авторы большинства материалов прочитывают ситуацию как бы «с чистого листа». Словно этот «заморский фрукт» в одночасье завоевал сердца наших сограждан А между тем первая наша встреча с телесериалом состоялась примерно три десятка лет назад. Тогда всеобщее внимание владельцев черно-белых телеэкранов привлек сериал. М. Анчарова «День за днем» (Кстати, любителям фантастики будет интересно узнать, что до этого Анчаров был известен своим фантастическим сборником «Сода-Солнце», очень светлым и добрым, и званием первого советского барда, которое он заслужил своими песнями.) Сегодня, думается, нет нужды вдаваться в сюжетные подробности первого телесериала, важно другое — те зрительские чувства, которые остались в памяти и доныне. Каждый раз мы искренне сопереживали персонажам, как всем тогда казалось, захватывающего действа. Почему? Видимо, потому что сразу почувствовали себя не только пассивными созерцателями, но и непосредственными соучастниками всего происходящего Вдруг возникла незримая, но прочнейшая двусторонняя связь; необычная по тем временам откровенность представления не укладывалась в рамки тогдашнего общественного сознания: нам показали мельчайшие подробности каждодневной жизни нескольких семей — обитателей одной коммунальной квартиры. Шла вторая половина 60-х, время послехрущевской оттепели, которая нас не очень-то и «разморозила»: Люди старшего поколения воспринимали сериал едва ли не как нечто, подсмотренное в замочную скважину, не веря поначалу в подобную открытость, поскольку в жизни привыкли абсолютно к другому. Незатейливый бытовой сюжет, заполненный к тому же назидательными монологами, стал вдруг удивительно родным. Любая семья, каждодневно смотревшая «День за днем», сама как бы поселялась в той коммунальной телеквартире и готова была отдать любому из ее обитателей последнюю рубашку. Наверное, впервые нам попытались показать самих себя такими, какими мы были или, что точнее, какими себе казались. Чтобы понять чувства тогдашних зрителей, надо вспомнить телепрограммы тех, уже давних лет. Это были победные реляции об очередных успехах, героика будней «простых тружеников», борьба «отличного» с «хорошим» и, на десерт, о делах в каком-нибудь очередном далеком Гондурасе. И вдруг на этом фоне — впервые вроде бы о таких же, как мы, о людях из коммуналки!