Читаем Журнал «Если», 2001 № 7 полностью

В первом случае имеется в виду очень простая вещь: из нашей реальности-1 можно перенестись в виртуальную реальность и жить в ней безо всякой трансформации человеческого сознания, играя роль одного из компьютерных персонажей. Иными словами, человек «приглашается» автором сыграть бегающую по экрану фигурку — причем, всерьез. Иногда для этого требуется связь, хотя бы очень тонкая и пребывающая на грани обрыва, с человеческим телом («телом-носителем») за пределами виртуальной реальности, как, например, в романе Леонида Кудрявцева «Охота на Квака». Но все чаще эта условность исчезает из текстов или повисает в виде не вполне досказанного намека. Так, в романе Александра Щеголева «Свободный охотник» главный герой расщеплен на две ипостаси, пребывающие в разных средах: мальчик — компьютерный гений в реальности-1 и грозный боец-истребитель в киберспейсе. Связь между двумя «половинками» — вопрос чисто технический, второстепенный как в сюжетном, так и в философском смысле. У Евгения Прошкина в «Войне мертвых» игра очень быстро переходит из обучающего средства в ожившую реальность, и люди принимаются на роль условных боеединиц, в данном случае — танков.

Сейчас трудно сказать, кто первым в России ввел моду на порталы, но одним из зачинателей был Виктор Пелевин с известной повестью «Принц Госплана». С психологической точки зрения, появление портала в киберспейс — весьма естественное продолжение постоянно растущих возможностей путешествовать по виртуальной реальности и колоссальной эмоциональной вовлеченности геймера. Собственно, портал как литературный прием естественно присущ произведениям о виртуальной реальности, даже если виртуальная реальность в них — докомпьютерного или раннекомпьютерного образца (как в «Мастере снов» Роджера Желязны, «Сне Уэссекса» Кристофера Приста и некоторых вещах Вернора Винджа середины 80-х годов). Портал внутрь реальности, срежиссированной на основе компьютерной игрушки, — всего лишь одна из разновидностей входа в виртуальную реальность любого образца.

Алгоритмизация сюжета вытекает из того простого факта, что высококлассный solution так и просится на роль сюжетной основы, как, например, у Владимира Васильева в романе «Враг неведом» [9], а логика игры, какой бы сложной ни была, неизменно проще логики объективной жизни. Таким образом, писатель несколько облегчает себе задачу сюжетного творчества. «Геймерский роман» в значительной степени вырос из незамысловатой новеллизации компьютерных игр. А подобная работа даже под пером такого мэтра, как Роджер Желязны («Хрономастер»), сюжетной изысканностью не страдает. Что уж тут говорить о примерах совсем другого уровня, — например, «Дум» в исполнении Д.Коуля-Колосова.

Более изощренное нововведение — обратный портал, когда реальность, изначально (по сюжету) считавшаяся виртуальной, начинает оказывать прямое воздействие на реальность-1 — от информационного обмена до прямого вторжения и преобразования. Простейший пример обратного портала — рассказ Александра Лайка «Избранник Господень», в котором персонаж игры начинает беседовать с геймером. Более сложную версию предлагает концовка романа Павла Титова «Арктика». Здесь киберспейс откровенно атакует «серую скучную реальность», превращая полупомешанного геймера Антона в его же собственную компьютерную реализацию — «непотопляемого красавчика Арктику». Классическое сочетание портала и обратного портала видно у Степана Вартанова в сериале, который был начат романом «Смерть взаймы». Сначала персонажи «проваливаются» в ожившую виртуальную реальность Кристалла, потом оказывается, что вся ситуация была отчасти подготовлена самим миром Кристалла, вмешавшимся в нашу повседневную жизнь.

Еще один вариант обратного портала можно увидеть в романе Сергея Лукьяненко «Фальшивые зеркала»: по ходу действия используется «оружие третьего поколения» для киберспейса, способное убить из виртуальной реальности живого пользователя путем гипнотического воздействия.

Доведенный до логического завершения случай обратного портала, — это когда реальность-1 только кажется незыблемой и доминирующей над всеми информационными полями виртуальных теней, а по ходу действия выясняется, что она сама играет роль виртуального придатка, одного из уровней в сложной информационной модели, не здесь и не нами созданной. После появления в российском прокате фильмов «Матрица», «Нирвана» и «Тринадцатый этаж» этот сюжетный ход вошел в арсенал российских фантастов, как нож в масло. Подобный «перевертыш» в опубликованной в этом номере повести Кирилла Еськова «Дежа вю» [10]представляет собой элемент повествования, которого читатель ждет едва ли не с самого начала, со сладким замиранием сердца предвкушая: «Ну, когда же?». Совершенно так же, как поклонники Конана или, скажем, Волкодава нетерпеливо ждут: на какой странице герой откроет свой боевой счет…

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже