Журнал «Если», 2003 № 05

Но самое удивительное: освоению космоса отдали свои голоса лишь 12 % респондентов! Тут остается только развести руками и либо попенять устроителям голосования, не допустившим возможности отметить сразу несколько позиций, либо посетовать на забывчивость новых поколений читателей.

В освоение космоса фантастика внесла как раз один из самых весомых вкладов. Судя по воспоминаниям ряда конструкторов, космонавтов и астронавтов, именно фантастические произведения подвигли их вступить на эту славную стезю. Другое дело, что сейчас дела давно минувших дней прошлого века отложились в умах как преданья старины глубокой, и мало кто помнит, когда был запущен первый спутник, когда человек ступил на Луну, когда впервые это было описано в фантастике…

А вот гуманитарной сфере отдано целых 8 %. Что бы это значило? Имеется ли в виду народное творчество — сказки, былины, эпос? Но в этом смысле именно способность фантазировать, воплощать воображаемое в реальность в общем-то и породила цивилизацию в целом, так что нет нужды членить ее на какие-то отрасли. И вряд ли устроители голосования ставили вопросы в таком широком смысле. Какие подвижки в гуманитарной сфере можно приписать фантастике? Ее влияние на мораль общества?

Удивляет и то, что предупреждение глобальных катастроф отметили всего 4 %. Хотя количеством и ассортиментом ужасов, якобы пресекших род человеческий, фантастика вполне может «похвастать». Литература предупреждения — так называли когда-то фантастику именно за то, что она пугала грядущими неприятностями: от столкновения с астероидом до смертельных вирусов, от солнечного взрыва до вторжения пришельцев, от катастрофического изменения климата до генетического вырождения… Но затем предупреждения как-то незаметно сместились в сферу социальную, и сейчас 20 % голосующих отметили фантастику в качестве конструктора социальных моделей.

Резон в этом есть, традиции Герберта Уэллса были продолжены Замятиным, Оруэллом, поздним Ефремовым, Стругацкими… Социальные модели, реализованные в утопиях и антиутопиях, заполонили страницы фантастических произведений. Борьба одиночки с системой или, напротив, сладкий облик грядущего выступили на первый план, оттесняя инновационный аспект научной фантастики. И как ирония судьбы — нынешний передел мира не предвидел никто, а если верить эпидемиологам, то катастрофический сценарий будет развиваться по самому тупому варианту.

Впрочем, до этого момента с «коллективным разумом» голосовавших можно было соглашаться или спорить, но в целом виртуальный диалог велся в одном пространстве. В финале — неприятный сюрприз.

Мне всегда казалось, что интернетом пользуются продвинутые в сфере информационных технологий слои населения. Поэтому точка зрения 27 % (!) участников голосования о том, что фантастика ничем не отличается от остальной литературы, заставила задуматься: а может, и впрямь время традиционной НФ пришло к своему завершению, и сетевые дискуссии о «смерти фантастики» суть не только состязания в остроумии и эрудиции, но и своего рода тризна по научной фантастике? Пусть даже весьма уважаемые авторы порой утверждают, что вся художественная литература является фантастикой, поскольку есть вымысел, только вымысел и ничего, кроме вымысла — это не спасает собственно фантастику, а добивает ее. Лишение фантастики атрибута инаковости, нежелание выделять ее из массива традиционной художественной прозы предвещает конец быстрый и бесславный.

А чему, собственно говоря, удивляться? Неоднократно приходилось выслушивать тезис: миссия фантастики в сфере популяризации науки давно выполнена, теперь на передний план выступают другие «носители» идей и сюжетов — фильмы, компьютерные игры и т. п. Предрекают окончательное и бесповоротное торжество фэнтези. Уверены, что фантастика, в свое время отпочковавшаяся от мэйнстрима, завершила свой эволюционный цикл и ныне возвращается в лоно основного потока, чтобы занять свое место где-то рядом с фольклором.

Но не рано ли хоронят научную фантастику?

Не раз на страницах журнала «Если» публиковались статьи об американской фантастике, да и переводы, которые у нас выходят, позволяют сделать вывод: да, в США всячески поощряют научную фантастику, причем именно фантастику, популяризирующую новые идеи, передовые технологии, прорывные достижения науки.

У нас же с этим пока не очень получается. И дело не в том, что нет авторов, напротив, последнее десятилетие российской фантастики как раз характерно взрывообразным ростом числа пишущих и публикующихся. Если возникнет необходимость — они смогут отразить достижения науки в своих текстах, причем таким образом, что приключения духа, научный поиск лягут в основу сюжета.

Не будем забывать, что термин «популяризация» — своего рода синоним понятия «пропаганда». Вряд ли в обществе сама собой появится востребованность науки, вряд ли интерес к ее достижениям возобладает над интересом к магии, астрологии и прочей бесовщине, если не будет вестись долгосрочной и целенаправленной пропаганды.