Журнал «Если», 2004 № 02

— И что же ты советуешь предпринять?

— Не знаю.

— Ты ведь прекрасно понимаешь: мы могли бы кое-что сделать.

— Под этим «кое-что» вы подразумеваете их уничтожение? — спросил Теофилус.

— Именно.

— Это было первое, о чем я подумал. И все же…

— То-то и оно, — сказал сеньор Вантедур. — «И все же…»

Дорога миновала дубовую рощу, и Карита Дульче требовал ласки, а человек в костюме зеленого бархата снова упал, и кубок разлетелся вдребезги, а палач натягивал веревку, и Левануус выл, а сеньор Вантедур и Теофилус пытались прийти к согласию по поводу того, как следует поступить с восемью пришельцами, прилетевшими на космическом корабле под названием «Нини Пауме-1».

Лео Сесслер первым увидел крепостную стену, но продолжал идти, храня молчание. Сначала они услышали топот копыт — опять мустанг? Но потом увидели всадника у подножия крепостной стены, спускающегося к ним по склону горы. Капитан сделал знак опустить оружие. Наездник натянул поводья, усмиряя лошадь, и медленно подъехал к путникам.

— Господа, я приветствую вас от имени сеньора Вантедура. Он ждет вас в своем замке.

Капитан вежливо наклонил голову. Всадник спешился и пошел впереди группы, ведя лошадь под уздцы.

Конь был (или казался) чистокровным английским жеребцом с благородным профилем, элитной породы. Сбруя — из кожи темно-синего цвета, с золотыми коваными стременами. Удила, цепочка уздечки, кольца поводьев и стремена отливали серебром. Попона на коне гармонировала с поводьями и со звездами на кайме.

— Equus incredibilis [17], — пробормотал Лео Сесслер.

— Что? — не понял его Саван.

— Или, возможно, Eohippus Salarius improbabilis [18].

Саван не стал больше ничего спрашивать.

Наездник оказался молодым человеком с невыразительной внешностью. Одет он был в узкие черные брюки и голубой камзол, украшенный золотыми звездами. Голову юноши до самых плеч покрывал капюшон.

Капитан попросил второго радиста сообщить на корабль ориентиры окружающей местности, ничего не объясняя, а также предупредить, что следующий сеанс связи состоится позже. Радист приотстал от группы.

Они прошагали по подъемному мосту над рвом без воды и вошли в вымощенный камнем двор. Тут раздавался лай собак, навстречу попадались люди, одетые как музейные экспонаты, пахло домашним скотом, горящими углями, свежевыделанной кожей и горячим хлебом. Озираясь на башни и зубчатые стены с бойницами, земляне позволили всаднику провести себя к парадному входу. В сумрачном вестибюле их уже ждали два человека, но в лучах света, которые падали через дверь на каменный пол, были видны только их ноги. Наездник удалился, и Капитан сказал людям, скрывающимся во мраке:

— Меня зовут Тардон.

— А меня — сеньор Вантедур, уважаемый Капитан. Проходите, я хочу представить вас Теофилусу.

Восемь землян вошли в замок.

Тем временем на острове маэстро Астроном сочинял свой девятнадцатый меморандум, на этот раз — о созвездии Молока Афродиты. Главный садовник склонился над розами нового сорта (цвета охры, в крапинку). Савериус читал «Теорию Истины» Платона. Пеония любовалась в зеркале своей новой прической. А на кухне кипела работа над ибисом изо льда, в чреве которого покоилось мороженое для вечерней трапезы.

Левануус эякулировал на потрескавшиеся камни пыточной камеры. Ослабев от боли и чувствуя, как пылает воспаленная глотка и как пересохло во рту от крика, он молча поднял руку и указал на дверь. Палач воззвал зычным голосом, и вошел Чемпион, разворачивая на ходу манто. Укутав Леванууса, он поднял его на руки и вынес из камеры.

Человек в костюме зеленого бархата спал под деревьями. Семь собак выли на луны.

Карита Дульче проснулся, и Матроны воркующе переговаривались, подражая лепету младенца и стараясь, чтобы их голоса звучали мелодично, как флейты.

* * *

— Полагаю, — сказал сеньор Вантедур, — необходимо кое-что объяснить, тогда мы лучше поймем друг друга.

Они сидели вокруг стола в Большом зале. В каминах горели дрова, в дальних углах готовились к выступлению шуты и трубадуры. Слуги принесли вино и жареное мясо. Дамы не были допущены в зал. Здесь присутствовали только восемь землян, сеньор Вантедур и Теофилус. Бонифаций Соломейский взобрался на колени к Лео Сесслеру и стал изучать его своими желтыми глазами. Тук-о-Тут, скрестив руки на груди, охранял дверь в Оружейную комнату.

— Представьте себе, как наш звездолет — он назывался, если вы помните, «Спящий Свет-3» — падает к поверхности этой планеты со скоростью, намного превышающей расчетную…

«Мы разобьемся!»

Морица вырвало. Леваль застыл, как каменный. Капитану Тардону удалось замедлить скорость снижения, но не в достаточной мере, и «Спящий Свет-3», словно корабль-самоубийца, рушится на «терру инкогниту», калеча свой экипаж. Однако на планете Салари-II глинистый, сухой и рыхлый грунт, который смягчает удар, и корабль подпрыгивает после соприкосновения с поверхностью и снова падает — на этот раз на бок.

— Мы получили травмы разной степени тяжести и долгое время находились без сознания, — сказал сеньор Вантедур.

Наступает рассвет, и солнечные лучи попадают внутрь корабля через дыры в корме.