Журнал «Если» 2008 № 05

И любезный сундучок отозвалсяПосреди стены вдруг засветилась золотая точка. Я хотел погасить ее, но не мог, она росла, стала размером с яблоко, потом с дыню, обрела углы. Я застонал — проклятый сундучок не должен был сейчас являться, чтобы эти сволочи его увидели! Но мысль о золоте была сильнее меня — и он возник в дрожащем сиянии, как новенький, из темного полированного дерева, в ажурной оковке. Крышка откинулась, из сундучка ударил вверх сноп света. Более того — сундучок несколько накренился, чтобы все могли увидеть его содержимое — талеры, золотые талеры!..

Лиза догадалась первой.

— Сундук с золотом? — воскликнула она радостно. — Ни фига— Кыш отсюда, кыш! — закричал я. — Я вас знаю — вы со своими ключами пришли! Кыш! Мой сундук! Я сам его закрыл и закопал! Умные! Думают, пришли свеженькие на готовенькоеИ я заслонил сундучок собой, но золотые лучи проходили сквозь меня, они были настолько плотные, что я спиной ощущал их толчки.

— Уйди, козел! — приказал Бурый.

Я не мог уйти. Я, напротив, собрался с силами и приказал сундучку сгинуть. Но он только едва-едва потускнел.

Мне нужно было выпроводить из головы мысль о золоте.

Но мысль была больше моей бедной головы! Я впал в отчаяние. Я не знал, чем отвлечь себя от своей главной мысли, которая поддерживала во мне внетелесную жизнь триста восемьдесят лет. И вдруг я увидел, что Лиза идет ко мне так… так, как женщина идет к мужчине…

Она оценила мое золото и безмолвно требовала, чтобы я оценил ее красоту.

Это была моя единственная надежда — и я ответил на ее взгляд, прекрасно понимая, что нужен ей не я, а драгоценный ключик… она уже любила мои талеры, она уже была счастлива тем, что может стать их вечным стражем…

Но если так — как же я?.. Сундучку двух стражей не нужноМеж тем Бурый полез в карман.

— Гоните его, гоните! — закричала Лиза. — У него там отмычкаОна уже охраняла от него сундучок! Она уже считала сундучок своим.

— Убирайтесь оба! — приказал я.

— Гоните его, он тут ни при чем! Это он меня убил, сволочь— Сама хороша, сучка мелкая! — огрызнулся Бурый и достал из кармана изогнутую железку.

— Не пущу! — твердо сказал я. — Не вы эти талеры собирали, один к одному, один к одному!.. Вот тут будете сидеть, в углу, оба! Не пущу! Какого черта вы здесь подохли? Могли же на улицу уползти! Вот теперь и будете тут сидеть до конца света! В углу… ни шагу вправо, ни шагу влево…

— Дурак! — разозлилась Лиза. — Что ты мне сделаешь?

— Не знаю— ПустиОна кинулась к сундучку, и тут он стал меркнуть. Она запустила руки в стену, она пыталась ухватиться за крышку — но крышка захлопнулась.

— Он там, я же знаю, он там! — кричала Лиза, шаря наугад в стене. Я схватил ее за плечо и отбросил.

— Не тронь, не твое— Сволочь— Чмо болотное! — сказал мне Бурый. — Ща я тут разберусь…

Желание во внетелесном мире часто обретает плоть — вот у меня в руке и появилась тяжелая булава, утыканная шипами. Я замахнулся, он отскочил. Лиза, которую я невольно отпустил, опять кинулась к гаснущему сундучку. Я ударил булавой сперва Лизу, потом Бурого, оба упали. Но я не первый день пребывал во внетелесном облике.

И потому знал — несколько минут спустя оба поднимутся и полезут к моему сундучку, как ни в чем не бывало.

Ад, ад… а я-то радовался, что избежал ада…

Тишина, воцарившаяся в подвале, была пронизана тонким звоном.

Лиза опомнилась первой и, приподнявшись на локте, уставилась на дверь.

— Сашка… — прошептала она.

На пороге появился крупный молодой мужчина с черным кейсом, бледный и сосредоточенный. Не обращая на нас внимания, он двинулся прямиком к моей дуре, которая все это время сидела возле трупа Бурого, глядя ему в лицо и плохо понимая, что вокруг нее творится.

— Вызывали? — спросил мужчина громко, но отрешенно, как полагается покойнику.

Дура моя повернулась на голос и молча помотала головой. Она даже не поняла, что прибыл долгожданный выходец с того света.

— Тут, в кейсе, семьсот тысяч, — сказал мужчина. — Пока не избавлюсь — не успокоюсь. Я над своей могилой являлся, только туда никто не ходит, бесполезно. Кейс в финской бане спрятан, у Петровича…

— Сашка, Сашенька… — позвала Лиза. — Ты мне отдай, мне…

Я вздохнул. Мы можем отдавать деньги и сокровища только живым. Таков закон. Она его еще не знала, а Саша уже знал. Поэтому он даже не взглянул на Лизу. Увы — во внетелесном состоянии мы знаем о ближних слишком много…

— Там за шкафом щель есть, только снизу доставать нужно, сбоку не получится, сбоку даже не видно, — объяснил он. — Поезжай, скажи — от Сашки Слона, он пустит.

Дура моя отмахнулась от него и опять уставилась в мертвое лицо любовника.

— Тебе что, деньги не нужны? — спросил несколько удивленный Саша. — Семьсот тысяч. Хоть ты возьми.

— Уйди, сгинь, ничего больше не хочу— Ну и дура…