Журнал «Если» 2010 № 2

— Это аперитив, Орлан.

— То, что вы говорите, Дамокл, чудовищно! — не сдержался я.

Мы были приговорены к смерти, а этот тип разглагольствовал об этом с таким спокойствием!

— Полагаю, ваша раса не вправе осуждать нас, Орлан. Вспомните корриду с быками, римский Колизей, концентрационные лагеря, приношение в жертву друидов, северных племен, древних египтян и ацтеков… И вы еще собираетесь читать мне лекцию о сострадании к ближнему?

Он был прав, и мне стало стыдно. Мне захотелось, чтобы к нашему разговору подключился советник по социологии Фиб. Но я был один на один с Дамоклом. Если не считать спецназовцев и техников, которые готовили транспортировку чужака обратно в камеру.

— Мы уже давно не делаем ничего подобного, Дамокл. Так в чем же наша вина?

— А в чем была вина быков, Орлан?

— Ну, хорошо… Как ваши соотечественники уничтожают небесные тела?

— Это зависит от объекта.

— Возьмем Землю. Как они это сделают?

— Земля, как вы сами говорите, — это мина замедленного действия. Активное ядро, много воды, толстая кора, очень легкая атмосфера… мне неприятно говорить об этом сейчас, это так… так…

— Эфемерно, — подсказал я, понимая, что «двухполюсники» после маниакального приступа обычно заторможены.

— Эфемерно и бессмысленно.

— Но все-таки как они уничтожают такие планеты, как наша?

— Это просто ужас, ведь ваша планета так прекрасна. Два дня назад я был в Венеции, Орлан. Вам не кажется поэтической трагедией то, что в этом городе вместо улиц — вода?

— Ответьте на мой вопрос, Дамокл.

— К чему вам это знать? Вы все равно не сможете предотвратить неизбежное.

— Мы — любопытствующая цивилизация.

— Процесс довольно сложный, и я знаю о нем лишь в общих чертах. Ведь я просто зритель. Но в принципе, мы превращаем ядро планеты в ядерный реактор. Нужно лишь добавить достаточную силу гравитации. Поверьте, мы знаем, как это делается…

— Вы зритель?

— Да, но теперь я раскаиваюсь, что заплатил за то, чтобы бедного бычка убили на арене злые матадоры.

— Слишком поздно, Дамокл.

— Мое имя не Дамокл, — с трудом выговорил он и закрыл глаза.

* * *

Больше он уже не заговорил, впав в оцепенение. Глаза на его переднем лице, не мигая, смотрели в пустоту. Изо рта порой вырывались едва слышные обрывки речи на неизвестном языке. Мы доставили его в камеру и установили более надежный механизм запирания двери: замок в виде алмазных нанотрубок в гиперагрегатном состоянии, а виртуальную связь оснастили старой, но по-прежнему надежной клеткой Фарадея. Многие предлагали сковать нашего инопланетного туриста по рукам и ногам, но мы-то знали, что в течение ближайшего года он все равно останется недвижим. А если захочет улизнуть, то сделает это, несмотря на все меры предосторожности.

* * *

Как только Дамокла вновь поместили в заточение, я срочно созвал совещание. Мое сообщение вызвало настоящую бурю эмоций, которая бушевала на каналах виртсвязи несколько секунд.

— Что вы предлагаете, Орлан? — спросил Президент, когда страсти улеглись.

— Честное слово, ничего, сэр.

— Но ведь через полтора года пришельцы вновь вернутся, и что мы тогда будем делать?

— Господин Президент, — выдавил я, пытаясь проглотить комок, — пожалуйста, дайте мне подумать хотя бы день или два. Все это так неожиданно… В данный момент никто из нас не сможет ничего посоветовать вам. Инопланетяне обладают технологией управления гравитацией, и им достаточно воздействовать на ядро Земли, чтобы запустить термоядерную реакцию. А потом они усядутся поудобнее, чтобы насладиться зрелищем нашей гибели. С тем же успехом они могли бы запустить в нас астероидом или переместить людей на Солнце. Мы перед ними — как муравьи перед хулиганом-мальчишкой!

В виртуальности царила тишина.

— Вы правы, Орлан. Даю вам сорок восемь часов. Через двое суток я заслушаю предложения каждого из вас, господа советники. Без исключения. А теперь свободны!.

— Разрешите, сэр? — вдруг осведомился Уго.

— Говорите, биохимик.

— Прошу разрешения на эксперимент с пленным инопланетянином.

— Что вы задумали?

— Надо вытащить его из состояния депрессии. То есть стабилизировать его эмоциональный тонус.

— Каким образом?

— В организме инопланетянина есть одно вещество, что-то вроде гормона, который появляется до перехода в маниакальную стадию и исчезает перед депрессией. Это длится в течение короткого промежутка времени. Мы синтезировали это вещество. Сначала мы думали, что единственным способом излечения пришельца является принудительное введение этого вещества в его организм. Но теперь мы обнаружили нечто иное, гораздо более интересное.

— Что же?

— Аргон, сэр. Атмосфера, которой дышит инопланетянин, полностью лишена аргона. Одна из нервных клеток пришельца, из числа взятых на пробу, случайно подверглась влиянию нашей атмосферы и стала вырабатывать тот самый гормон. Мы сделали вывод, что на нее повлиял тот один процент аргона, который содержится в нашем воздухе.

— Значит, по-вашему, чтобы стабилизировать состояние нашего гостя, его нужно поместить в нормальную воздушную среду?

— Именно это мы и хотели попробовать, сэр, с вашего разрешения.