Журнал «Если» 2010 № 3

Окончание «холодной» войны писатель отметил тетралогией, начатой еще за десятилетие до падения Берлинской стены. Названия четырех ее романов говорят сами за себя: «Жизнь на Западе», «Забытая жизнь», «День воспоминаний» и «Где-то на востоке жизни». Окончание тетралогии (последний роман вышел в 1994-м) можно условно отнести к фантастике — если и не к альтернативной истории, то к «альтернативному настоящему». В коем не прекращаются локальные войны на Кавказе и появилась некая технологическая новинка, позволяющая «высасывать» воспоминания человека с последующей их продажей всем любопытствующим.

А многолетняя любовь к Югославии вылилась, в изданные отдельным томом путевые заметки и один из самых литературных романов Олдисса — «Малайсийский гобелен». В этой альтернативной истории средневековой Далмации, будто застывшей во времени, одновременно сосуществуют человеческая цивилизация и динозавры.

* * *

Но до этого еще много чего перевернулось в этой поистине фантастической жизни. И нашей общей, и конкретной жизни писателя Брайана Олдисса.

В 1970-е годы он уже успел насладиться успехом и материальным благополучием, купив себе просторный дом с бассейном неподалеку от ставшего родным Оксфорда. У него были любимая жена, двое детей, он был приглашен в жюри престижной литературной премии «Букер», при нем присужденной опальному писателю Салману Рушди. Тогда это был Поступок — отметить премией осужденного на смерть иранскими религиозными фанатиками! Книги самого Олдисса неплохо продавались — во всяком случае денег на посещение бесконечных конвенций и просто на путешествия по всему свету хватало.

Этой идиллии пришел конец в 1981 году. В недобрый день в дом Олдиссов нагрянул их семейный юрист с сообщением о том, что за последние два года из-за какой-то ошибки с налоговыми бумагами писатель, оказывается, задолжал соответствующему ведомству чертову уйму фунтов стерлингов. И покрыть задолженность необходимо немедленно — иначе не миновать беды. Чтобы собрать деньги, Олдиссу пришлось продать дом и свою огромную библиотеку фантастики — более пяти тысяч томов. Ее, к счастью, выкупил на спонтанно организованном аукционе какой-то университет в Техасе. Олдисс, впрочем, и тут остался верен себе — половину вырученной суммы немедленно истратил на покупку золотого браслета жене.

А в следующем десятилетии, пребывая в затяжной депрессии, неожиданно для всех — и прежде всего для себя самого — разродился едва ли не главным НФ-произведением своей жизни. Грандиозной трилогией о планете Гелликония. Орбита этой диковинной планеты настолько вытянута, что местный год длится земное тысячелетие. Меняются поколения, а вокруг — вечная зима, затем другие поколения сменяют друг друга, не зная ничего, кроме весны, а на смену им приходят «летние», потом «осенние»…

Трилогия о Гелликонии стала бестселлером, и материальные дела снова пошли вверх. Супруги купили новый дом там же, в Оксфорде, а затем переехали в третий, продав прежний известному математику и физику-теоретику Роджеру Пенроузу.

А затем врачи диагностировали у Маргарет рак. Она буквально сгорела за три месяца, и это был самый тяжелый удар для старика, разменявшего восьмой десяток.

* * *

Написал он за 56 лет творческой жизни немало — более трех десятков романов и более трех сотен рассказов и повестей, лучшие из которых составили 26 сборников. И это не считая десятков собранных и отредактированных им антологий (многие — в соавторстве с неизменным Гарри Гаррисоном), сборников критических статей, 700-страничных мемуаров. И одной из лучших и самых полных на сегодняшний день историй научной фантастики «Шабаш на миллиард лет» (1973). Она завоевала Британскую премию по научной фантастике и в 1988 году была переиздана (и приблизительно вдвое «потолстела») как «Шабаш на триллион лет».

В предисловии к этому фундаментальному, хотя и не свободному от субъективных перехлестов труду автор уделил два абзаца коллегам-критикам: «Всего пару слов в адрес тех критиков, которые не любят научную фантастику. Сверхпродуктивность этой литературы стала притчей во языцех. Ее слишком много, и она слишком популярна; для некоторых критиков этого достаточно, чтобы заклеймить фантастику и больше к разговору о ней не возвращаться. Вопрос вопросов, на котором сломалось столько представителей литературной критики, звучит так: если она (фантастика) хороша, то почему она так популярна, и если она так популярна, то может ли она быть хороша?

В этой книге я буду придерживаться куда более разумной, на мой взгляд, точки зрения: научная фантастика приносит наслаждение огромным массам людей. Наша же задача состоит в том, чтобы сравнивать различные уровни этого наслаждения. Во всяком случае, я нахожу научную фантастику — часть ее — в высшей степени «читабельной», что не мешает ей одновременно и обогащать наше сознание новыми мыслями и чувствами, иначе говоря, быть Большой Литературой».