Журнал «Если» 2010 № 3

Даже сейчас, когда пришлось бежать из страны, мне трудно называть Галиана соперником. Выскочка и завистник — другого наименования для него нет.

Я знал о его чувствах, знал, что он мутит воду в столице и приграничье, но не принимал эти потуги всерьез. Куда больше меня занимал вопрос: как проложить безопасный путь для кораблей, идущих вдоль Риверской банки? Ежегодно там садилось на мель до десятка судов, и я обещал мореходам помощь.

А Галиан? Что он может? Взять мой колдовской замок ему не по силам, а нападать на меня в городе — кто ж на это решится? Это будет большая кровь, разорение жителей, всеобщая ненависть. Виновник подобной катастрофы не сможет править Истельном, маг уровня Галиана обязан понимать такие вещи.

Как оказалось, Галиан понимал это слишком хорошо и извращенно. Столица взбунтовалась, когда я находился в замке, то есть формально был во всеоружии. Раздавить Галиана с его колдовскими штучками было бы делом одного дня, но Галиан послал на штурм замка не ледяных солдат, не зачарованных духов и не огненные смерчи, а одураченных жителей столицы. Подобное воинство не способно запугать даже самый сонный гарнизон самой занюханной фортеции, а уж мои могучие старики — гвардия, охранявшая замок, — в пять минут размазала бы ряды нападавших. Одна беда, размазывать им пришлось бы граждан того самого Истельна, которых я клялся беречь и любить. Я обещал беречь и любить всех, независимо от их лояльности, а повстанцы шли по хуторам и поселкам, сохранившим мне верность. Нетрудно представить, что это такое, когда по стране идет войско, не спаянное дисциплиной, а, скорее, напоминающее орду. Галиан строго запретил грабежи, но кто ж его послушает в такую минуту? В Истельне неторопливо, но грозно начинала набирать обороты гражданская война.

Наверное, можно было найти лучший выход, об этом я поразмыслю на досуге, если у меня когда-нибудь появится досуг. В ту пору досуга не нашлось, и я сделал единственное, что мог — бежал из страны, которая не признала меня. Лучше быть свергнутым неудачником, нежели кровавым тираном.

Сейчас я еще способен постоять за себя, а одержав победу ценой крови подданных, обреку себя на поражение в ту самую минуту, как не смогу обойтись без помощи тех, кого убил.

Я исхитрился уйти из замка, не зашибив ненароком никого из нападавших, хотя для этого потребовалось все мое искусство. Оторвавшись от бестолковых горожан, которые больше были озабочены тем, чтобы всласть пограбить мужиков, не пожелавших бунтовать вместе с ними, но при этом не стать мародерами, я прошел едва ли не всю страну и попытался скрыться в землях северных кланов. Не тут-то было! Мой противник, которого больше не сдерживала необходимость беречь людей, обрушился на меня всей своей мощью. Но здесь уже и я не стеснялся, вспомнив молодость и приемы магических войн.

Галиан очень скоро оставил меня в покое, сообразив, что если он хочет остаться на истельнском престоле, ему надо не геройствовать в чужих землях, а заботиться о своей. Зато все остальные маги, великие или считающие себя таковыми, налетели на мой небольшой отряд, словно псы на раненого медведя.

«Ату его! — гремело в колдовских сферах. — Ату! Знатная добыча достанется тому, кто первым сумеет добить мага, потерявшего свою цитадель!»

Я был, скорее, похож не на медведя, а на рака-отшельника, лишившегося витой крепости. Все мое оружие оставалось при мне, но при этом я оказывался уязвим для всякого хищника. А уж когда мои недруги сообразили, куда я направляюсь, начался подлинный ад. Вряд ли кто из великих верил, что мне удастся достигнуть намеченной цели и не погибнуть там в первую же минуту. Я сам тоже не верил в успех, но мне просто некуда было идти.

Медовый Шар назван так в насмешку над тем, кто вздумал бы пересечь этот не слишком широкий пролив. Скорее всего, когда-то он назывался Ледовым, что вполне соответствует действительности, но прошло время, и северная оконечность материка стала называться Медовым Носом, а пролив получил сладкое имя Медовый Шар. Простые рыбаки и промышленники порой забирались в эти края, добывая треску и палтуса или выискивая стада тюленей и лежбища моржей. Для людей ни Медовый Нос, ни Медовый Шар, ни даже остров Медовый не были запретными. Иное дело, что сколько-нибудь долго выжить в этих краях никто не мог, и люди там появлялись набегами, в поисках трудного северного богатства.