Журнал `Юность`, 1973-3

Дорогая «Юность»! Пишу вам первый раз по очень интересующему меня вопросу.

Мне 19 лет, говорят, самый расцвет — цветущая юность.

В Моём возрасте люди совершают трудовые подвиги, отдают свои силы Родине.

Скучно, да. Пропадает интерес. Нет полной отдачи, приложения сил, желаний.

Я хочу строить дома, дома, города. И хочу строить там, где их никогда не было, где шумят дремучие леса, бродит зверь.

Конечно же, на Дальнем Востоке, в Восточной Сибири.

Осенью 1973 года я отрабатываю на автомобильном заводе два года практики после училища. и хочу ехать строить, обживать нетронутый край.

Но вот не знаю куда.

Абакан — Тайшет — там уже горячее первое время прошло.

Саяно-Шушенская ГЭС уже строится, Усть-Илим — уже и город есть.

Может, вы мне поможете, посоветуете, где сейчас в Сибири ещё только начинается, где ещё только вагончики и размеченные колышками будущие производственные и жилые районы.

В общем, я хочу попасть в начало стройки северной, сибирской, где мороз, где гнус и мошкара.

Нет, трудностей я не боюсь, и это не просто слова.

Мне 19 лет, а я ничего не построил, а мои ровесники когда-то построили Братск, Комсомольск-на-Амуре.

И я хочу, пока молодые годы, пока в жилах бьется горячая кровь.

Что для этого надо?

Я комсомолец с 25 декабря 1970 года, но хотел бы приехать сам, да не знаю, где брать эту путевку, а могут ещё и не дать.

Ведь дают, наверное, лучшим из лучших, а я простой, посредственный.

В общем, я буду ждать от вас ответа…

Коля ПОПОВ

гор. Миасс, Челябинской области.

Ада ЛЕВИНА ТОРОПИСЬ К НАЧАЛУ

Ответ Коле Попову.

Казалось бы, прекрасное письмо. Ему можно только обрадоваться, и ответ на него может быть только один: вот, мол, Коля, адреса ударных-73, упаковывай вещи, желаем удачи!

Но, признаюсь, я не хотела бы, чтоб Коля получил такой ответ. Письмо Коли Попова вызывает, кроме радости, ещё и сомнения. Особенно вот эта его строчка: «Я хочу попасть в начало стройки северной, сибирской, где мороз, где гнус и мошкара».

Как живо напомнили они мне другие строчки из заявления такого же парнишки, написанные шестнадцать лет назад, когда уходили эшелоны в Братск и Рудный: «Прошу принять меня в Сибирь, т. к. я хочу участвовать в новых электростанциях и заводах…». Я познакомилась с ним на курсах при райкоме комсомола, где завтрашним новоселам преподавали азы строительного дела. Паренек — его звали Эдиком — тоже, как и Коля Попов, мечтал отправиться «строить, обживать нетронутый край», и его не пугали «гнус и мошкара».

Мы договорились: Эдик будет писать с дороги и со стройки подробные письма — как знать, может, из них сложится документальное повествование о том, как он участвовал «в новых электростанциях и заводах». И Эдик сдержал слово, он писал. Вначале восторженные письма с дороги — как ехали, какие песни пели. Потом появились какие-то нотки растерянности — трудности, но не такие, каких он ожидал. Поставили на бетонный завод учеником плотника. В цехе непорядки, вчера простояли, мастер ругается, топор валится из рук, в общежитии кто-то надел его шапку да так в ней и ушел, деньги как-то расползаются…

После долгого молчания пришло письмо: «Во всём здесь я разочаровался… Весною уеду дальше, на Восток, туда, где есть настоящие стройки!..»

Может, и уехал, больше писем не было. Но вот только доехал ли он до той идеальной Стройки с большой буквы, где не будет нежеланных нарядов и требовательного мастера?