Журнал `Юность`, 1974-7

 Июнь сорок первого года…
Нет, это еще не война.
В соку сенокосном природа,
Под сенью лесов тишина.

Семейно собравшись все вместе,

И взрослые и детвора,
В полуторке нашей армейской
На вылазку едем с утра.

Набиты провизией сумки,

Играет оркестр духовой,
…И восемь без малого суток
Еще до черты роковой.

Мы весело едем, не зная,

Что через неделю нас ждет,
Лишь знаем, что речка Лесная
В ольшанике звонко течет,

Что след беловежского вепря

Теряется где-то в траве.
И шалости встречного ветра
Упругой под стать тетиве.

Ах, ветер, как сладок на вкус он,

Как песню разносит окрест!
Пестреет косынками кузов,
И трубами блещет оркестр.

И синее небо высоко,
И по борту ветки шуршат,
Пока кочковатым проселком
Въезжаем мы в лес не спеша.

И память, сквозь годы просеяв,

Хранит средь событий иных
Последнее наше веселье
За несколько дней до войны.

Все было: беда и победа,

Но после…
А утром тогда
Мы счастливы были не ведать,
Какая грозит нам беда.

Ремень командирский, колечком

Свернувшись, лежит на песке.
Отца загорелые плечи
Азартно ныряют в реке.

Покамест он близко, покамест

Он виден, сквозь брызг кутерьму,
Легко, глубины не пугаясь,
Плыву по теченью к нему.

С ним вместе выходим мы вскоре

На берег, едва отдышась.
За скользкие, белые корни
Подмытых деревьев держась.

Мне трапеза кажется пиром,

Когда на поляне подряд
Ситро, бутерброды и пиво
Все весело пьют и едят.

Все надо мальчишке, представьте.

Повсюду успеть я хочу,
И там, где танцуют, и там, где
Удары слышны по мячу.

И там, где треногу штатива

Наш клубный фотограф достал,
Чтоб запечатлеть, как красиво
Проводит досуг комсостав.

И семьи того комсостава,

Чья мирная жизнь сочтена…
Вот мама с сестрою, а справа
Комбат и комбате жена.

Себя под накидкой замаял

Фотограф, и нас на измор
Он взял. Ну, а после «Снимаю!»
Сказал и нажал на затвор.

Но кто б мог подумать, обласкан

Прохладой июньской листвы.
Что снял он посмертную маску
Не с мертвых людей, а с живых.

Что лишь приоткройте кассету,

И вырвутся из темноты
Все краски последнего лета
И лиц дорогие черты.

Анатолий Ткаченко Сигнал оповещения

Рисунки В. ЮДИНА.

1

Р-р-рота! Тревога!

Мгновенно возникает движение; в смутном ночном освещении, от стены до стены, оживают нары: взлетают одеяла, поднимаются головы, раскачиваются сутулые фигуры. Тесно. Душновато. Сталкиваются плечи, локти, колени. Слышится легкая перебранка. Казарма гудит от напряжения.

Я отыскал ботинки, наматываю портянки, беру обмотки (край одной раскатался, его хватает сосед, молча выдергиваю), обертываю ноги, решив пока не шнуровать ботинки: главное — успеть стать в строй, чтобы старшина Беленький не зачислил в команду отставших. Посреди казармы вырастает реденькая шеренга — я тороплюсь, хотя, кажется, ничуть не убыстряю движений, — поднимаю с пола ремень, пробую затянуться.

— Рота, становись!

Бегу, держа пряжку и конец ремня в руках: главное — успеть, рассчитаться по порядку… Занимаю место возле ефрейтора Мищенко. Вижу — он без пилотки, говорю; «Пилотка где?» Он срывается к нарам, мешая бегущим в строй.

— По порядку номеров рассчитайсь!

— Первый, второй… четвертый…