ты не помнишь, как лежит карандаш в руке,как рисуется куб и конус.ты бегаешь по Москве —бешеной собаке всё достраивают новые кольцапод и над землей.ты не помнишь первой любви.и второйтоже.только какие-то длительные романы,past continuous.иногда они тянулись, как горячий сыр,и неизменно вязли на зубах.зато ты помнишь,как мама забирала тебя из детского сада,приходила с брикетом мороженого —бананового или клубничного.беззаботность детства слаще всякой любви.первой, второй и даже десятой,которая пока не наступилаи не факт, что успеет.«Сто влюбленностей и любовей бешеной собаки» —это подходящее название для повести Маргарит Дюрас.правда, она уже умерла.а и я не вспомню,каким был с тобой и до тебя.и до того прохожего.московское море что-то выводит на пескеи тут же стирает написанное —моя память – московское море.московское время говорит:уймись, собака бешеная,всё у тебя есть,только клубничного беспечного тебя с карандашом в рукене существует.
* * *
в первый день лета стоит завести дневникличный или погоды:ночь была длинная.день выдался без осадков.а я составляю списки:написать этому, позвонить тому,купить: кабачки и фарш.небо ясное.про счастье вслух не говорю.фарш поженится с кабачками,а мы с тобой нет.и прольется дождь.
* * *
там за «Солнцем Москвы»вот-вот встанет настоящее солнце.и пока этого не случилось,ты здесь.долго ли, коротко ли.как бы я ни противился,оно появится и злорадно подмигнет.странно, что чертово колесо уподобили небесному телу.а твое вот-вот скроется за дверью.как отследить переход ночи в утро?где разместить погранпост,чтобы дотошная проверкапродлевала счастье?чтобы я, как героиня Ренаты,мог сказать: «Я летаю, я в раю»не раз и не два, а десять.вот он, мой потаенный таежный роман.вот оно, лето,бессонное и вдруг такое же долгое, как русская зима,как мое ожидание, как твое послевкусие.металлическое солнце крутится.сколько ему еще?вот бы до конца лета(зачеркнуто: до конца света)не расставаться с тобой.