Журнал "Юный натуралист" №3, 1938

При ловле в ледоход тянешь наметкой в мутной воде и до последней минуты не знаешь, какую добычу подарят речные недра. Иногда десять и двадцать раз закинешь сетку без толку, а потом попадешь на удобную яму или тихий омуток, и каждый заброс приносит уловы. Бывают такие места, куда рыба подходит непрерывно; стоишь тут час, два и черпаешь добычу, как из переполненного садка. Все же обычно приходится много бродить вдоль берега. Сырая глина разъезжается под ногами, холодная вода просачивается в сапоги, длинный мокрый шест вдоволь наминает плечи. В полдень сядешь отдохнуть на пригреве, разложишь костер из душистых таловых веток, начистишь рыбы, бросишь в котелок луковку, и вот она — кипит первая весенняя уха!

Иной раз десять-двенадцать пород рыб вместе попадают в котелок. У каждой при чистке посмотришь, насколько поспели икра и молоки, скоро ли можно ждать нереста. Вскроешь желудки — узнаешь, чем кормится рыба в половодье. (При ледоходе и мутной воде большинство рыб еще не имеет в желудке корма.) Все это полезно записать: тот, кто записывает, лучше знает жизнь рыб, и ловля идет у него успешней.

Хороша эта первая уха! Ласково греет рыбака весеннее солнце. Вереницами проплывают мимо мелкие льдины; вороны важно расхаживают по их голубой ноздреватой поверхности. Кряковой селезень рядом с буроватой уткой отдыхает на краю ледяного поля. Медленно поворачиваясь, оно уносит их к востоку. Река сверкает; в голубой дрожащей дали тает полоска леса, плывут над нею к северу длинные косяки гусей…

А. Ф.

Неистовый и неподкупный

Е. Рукова

По одной из площадей Кембриджа, старейшего университетского городка Англии, под музыку двигалась пышная процессия. Во главе ее шел знаменитый физик Рейлей, облаченный в черную мантию, сплошь расшитую золотом. Его окружали три пажа и жезлоносец. Вслед за ними, в красных суконных мантиях с розовыми шелковыми отворотами и в шелковых черных беретах, попарно двигались ученые, имена которых были известны всему миру. Сегодня, 25 июня 1909 года, каждого из этих ученых торжественно посвящают в звание почетного доктора наук.

Получить звание почетного доктора наук было большой честью, и получали его лишь немногие ученые, обогатившие науку какими-либо важными открытиями. Среди этих ученых был один русский, профессор ботаники Первого московского университета — Климент Аркадьевич Тимирязев.

В крупнейших научных центрах мира знали его имя. А в России, на его родине?..

Возвратившись однажды из Англии в Москву, Климент Аркадьевич получил письмо от попечителя учебного округа Некрасова.

«Попечитель учебного округа, — гласило письмо, — свидетельствуя свое почтение Климентию Аркадьевичу, честь имеет покорнейше просить его превосходительство пожаловать к нему в один из приемных дней от 1 до 3 часов дня. Москва, августа 22 дня 1901 года».

Когда «покорнейшая просьба» попечителя была удовлетворена, тот объявил Клименту Аркадьевичу, что министр просвещения приказал «поставить ему на вид» за уклонение от «нравственного влияния» на студенчество. Что это было за «уклонение»?

В начале 1901 года 183 киевских студента были отданы в солдаты за участие в студенческих забастовках. Так правительство Кровавого Николая расправилось со студентами на основании так называемых «временных правил». Эта расправа вызвала новые волнения среди студенчества. Тогда министр просвещения Ванновский и предложил профессорам «успокоить» студентов, оказать на них «нравственное влияние». Профессора сочинили длинное воззвание, в котором упрашивали студентов не волноваться. Не подписали этого воззвания лишь очень немногие, и среди них — Климент Аркадьевич Тимирязев. Он заявил, что не «успокоительное» воззвание надо писать, а требовать отмены позорных «временных правил». Вот за это министр и «поставил ему на вид».

Тимирязев подал в отставку. Весть об его отставке быстро разнеслась по университету. Студенты заволновались. Университетское начальство, да и сам министр испугались, стали просить Тимирязева взять назад свое заявление об уходе. Но он стоял на своем. Между тем уйти из университета — значило расстаться с лабораторией, необходимой для его работы. Это было огромной жертвой.

Только тогда, когда профессора факультета пришли к нему и горячо просили его вернуться, Тимирязев взял свое заявление обратно. Но он не отказался от своего взгляда на «временные правила».

К. А. Тимирязев в средневековом одеянии доктора наук.

Это было не первое столкновение Тимирязева с царским правительством. Оно ненавидело его потому, что его слишком любили студенты, что он всю жизнь боролся за дарвинизм, который «изгоняет бога из природы»; за то, чтобы наука проникла в самые низы народа и стала могучим орудием народного просвещения.

Тимирязев принадлежал к той группе революционно настроенных ученых, которые воспитывались на произведениях Писарева, Добролюбова, Чернышевского, а потом и К. Маркса. Любимым поэтом Тимирязева был Некрасов.