Журнал "Юный натуралист" №3, 1938

— Я всегда старался служить человечеству и рад, что в эти серьезные для меня минуты вижу вас, представителя той партии, которая действительно служит человечеству… Я всегда был ваш и с вами и надеюсь, что мой сын будет верным моим последователем и останется с вами, большевиками. Передайте Владимиру Ильичу мое восхищение его гениальным разрешением мировых вопросов в теории и на деле. Я считаю за счастье быть его современником и свидетелем его славной деятельности. Я преклоняюсь перед ним и хочу, чтобы все об этом знали.

ПРИМЕЧАНИЕ. Часть материалов для этого очерка заимствована из книги А. Югова «К. А. Тимирязев». Советуем юннатам прочесть эту книгу.

Наш актив

Юннат Коля Гукленгоф

Когда мне было лет восемь-девять, я увлекался вместе со своими одноклассниками охотой на мелких птичек. В летние дни мы собирались компанией по 11–12 человек и с рогатками, палками, даже с самодельными «обрезами» шли в лес. Мы не щадили ни гнезд, ни яиц, ни птенцов, били мелких птичек. Это было безжалостное, никому не нужное истребление.

И вот тогда, помню, мне, как-то попалась книга Модеста Николаевича Богданова. Один из его рассказов «По гнезда, по яйца» запечатлелся у меня на всю жизнь.

С тех пор я перестал принимать участие в «охотах» и отговаривал от них товарищей.

Я заинтересовался природой, естествознанием, особенно птицами, и стал читать книги по вопросам природоведения. Сначала читал Бланки, Киплинга, Кайгородова, Богданова, затем перешел на более сложную, научную литературу: Брэм, Мензбир, Промптов, Формозов, Плавильщиков и др., но вскоре понял, что это еще не все. Для того чтобы понять природу, нужен навык, опыт. А где научиться этому? Где научиться понимать природу? И я решил: у самой природы.

Я делал многочисленные экскурсии, ходил, наблюдал, руководствуясь Плавильщиковым и Промптовым. Но без живого руководителя было трудно. И мне повезло. Местный охотник Егор Кузнецов, страстный птицелов, всю жизнь прослуживший лесничим, разрешил мне бывать с ним на охоте и на птичьей ловле. Он, между делом, и учил меня понимать природу.

В 1932 году я впервые купил номер «Юного натуралиста». С этого времени журнал стал моей настольной энциклопедией, куда я обращаюсь за разрешением возникающих у меня вопросов.

С 1933 года я начал вести дневники. Сперва записывал все, что увижу, без всякого порядка. Так вел до 1936 года, пока не познакомился с консультантом журнала «Юный натуралист», биологом Сергеем Николаевичем Яковлевым. Он приучил меня к строгой последовательности, руководил моей дальнейшей работой. Под его руководством я вел дневники хода весны в 1937 году. По этому дневнику я написал рассказ о весне, который печатается в этом номере журнала. С 1934 года я веду наблюдения над дрозда ми-рябинниками. Я много подметил нового в их жизни. В этом году свои наблюдения запишу и подведу итог. Сейчас я оканчиваю среднюю школу. После окончания обязательно буду учиться в вузе.

Моя мечта — в будущем стать отличным биологом, чтобы работать и своими знаниями служить родине. В нашей стране осуществление моих желаний возможно!

Весна 1937 года

Весна в прошлом году была ранняя, правда, не раньше предыдущей, но зато шла дружно. Все начало февраля стояли довольно крепкие морозы. Лишь изредка набежит тучка, посыплет снег, а на следующий день — оттепель. По-настоящему закапало 17 февраля. На теневой стороне домов образовались сосульки. Через пять дней, катаясь на лыжах, я слышал песенку большой синицы.

За первой оттепелью последовали и первые южные теплые ветры, вызвавшие 27 февраля густой туман, который простоял весь день и рассеялся лишь к вечеру. Туман повлек за собой сильное таяние снега. Ночью, однако, подморозило, и утром 28 февраля я бегал на лыжах по довольно крепкому насту.

Февраль был на исходе. Термометр ночью не падал ниже 7 градусов Цельсия. Солнце уже не скрывалось за туманной дымкой или за тучами, как зимой, а ярко горело на бледно голубом небе. Таявший снег потерял зимнюю белизну и казался теперь скорее серым.

Время было учебное, но, несмотря на это, я каждый день делал «вылазки» в природу. Вставать приходилось рано. 15 марта, направляясь на поезд, я случайно посмотрел на запад: по небу прямо на меня, переваливаясь друг через друга, словно огромные комки ваты, медленно плыли кучевые облака. До этого весна только робко стучалась в ледяные ворота зимы; с появлением первых кучевых облаков в ходе весны наступил перелом.

19 марта я слышал песнь обыкновенной овсянки, еще очень неуверенную, часто прерываемую, но все же песнь!

В тот же день вечером я ходил к оврагу. До сих пор заметить там весну было почти невозможно. Над крутыми берегами оврага нависли огромные посиневшие от тепла сугробы, а на дне лежал глубокий зернистый снег. Но сегодня и здесь я увидел работу весны. На поверхности снега выступила скопившаяся от быстрого таяния вода. Овраг прорезал поле с севера на юго-запад и там вливался в маленькую речонку Каменку, еще скованную льдом с «пришлой водой» на поверхности.