Журнал «Компьютерра» № 10 от 13 марта 2007 года

Меж тем, после того как история с пятью попавшими под прицел прокуратуры пользователями получила широкую огласку, она стала наиболее обсуждаемой на все том же ковровском форуме, обеспечив ресурсу невиданную посещаемость. Отечественные сёрферы, многие из которых еще вчера не подозревали о существовании Коврова, прочитав новость, устремлялись на сайт, дабы лично ознакомиться с содержанием тем, так расстроивших губернатора. Попутно пользователи обсуждали меры предосторожности; советовались о том, как вести себя в аналогичных ситуациях; рассказывали друг другу, как лучше подчистить компрометирующие файлы на компьютере на случай визита представителей правопорядка; и выражали свою точку зрения на происходящее. Большинство полагало, что серьезное наказание «попавшимся» посетителям не грозит, но вот форум закроют наверняка.

Забегая вперед, отметим, что вторая часть прогноза частично сбылась. Раздел «Политика» владельцы сайта на всякий случай удалили. Темы со злосчастными сообщениями были перемещены в «Разборки», а дискуссия в них прекращена. Ну а юридически подкованные сторонники подозреваемых напирали на то, что форум можно и нужно характеризовать исключительно как форму приватного общения людей, имеющих право в подобном случае обсуждать любые темы.

Кроме того, утверждалось, что все сообщения на форуме адресованы только его пользователям. А поскольку губернатор таковым не является, был сделан вывод, что Виноградов вторгся в личную жизнь посетителей Kovrov.ru и сделал ее предметом публичного обсуждения, пользуясь своим должностным положением. Впрочем, официальных претензий такого рода в правоохранительные органы не поступило.

История одного оскорбления

Окончательную правовую оценку постам Ташлыкова должно было дать заключение лингвистической судебной экспертизы по запросу (от 11 апреля 2006 года) старшего следователя УВД Владимирской области Владимира Климова. От эксперта требовалось подтвердить или опровергнуть наличие в форумных высказываниях Myshkin’а упоминаний о губернаторе, а также указать, носила ли эта информация негативный характер и в какой форме она была представлена: утверждение, предположение, оценка или личное мнение автора. Ну и наконец, специалисты должны были дать ответ, можно ли назвать высказывания Ташлыкова порочащими или унижающими честь, достоинство и репутацию Виноградова, а также были соответствующие утверждения выражены в неприличной форме или нет.

Результаты экспертного анализа сообщений не удовлетворили следователя. Лингвист Юлия Зыкова пришла к выводу, что невозможно однозначно определить, порочили ли и унижали честь и достоинство губернатора сообщения Myshkin’a, так как в вынесенных на экспертизу высказываниях нет указаний на лицо, которому они адресованы. То есть вроде бы очевидно, что речь шла о Виноградове, однако формально доказать это нельзя. Ну а что касается обвинений в подготовке покушения на мэра, то Зыкова охарактеризовала соответствующий пост как ссылку Myshkin’а на неопределенный источник информации.

Получив столь размытое заключение, Климов решил обратиться за повторной экспертизой в Институт русского языка РАН им. В. В. Виноградова (забавное совпадение, кстати), а в заявлении отметил, что в Интернете действуют те же самые правила, регулирующие процесс коммуникации (тематическая последовательность реплик, соотнесенность их друг с другом), что и при других способах коммуникации, так как иначе общение невозможно.

На сей раз изучение постов Ташлыкова затянулось, и обвинение ему предъявили только в ноябре 2006 года; правда, уже не только по ст. 319, но и по ст. 130 УК РФ («Унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, содержащееся в публичном выступлении»), предусматривающей наказание в виде года исправительных работ или денежного штрафа. В постановлении говорилось, что обвиняемый под псевдонимом Myshkin действовал с намерением публично унизить губернатора Владимирской области. А поскольку оскорбление, высказанное Ташлыковым, стало известно неограниченному кругу лиц, в том числе самому потерпевшему, и причинило последнему моральный урон, действия обвиняемого были классифицированы как умышленное преступление. В отношении журналиста была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде.