Журнал «Компьютерра» №31 от 30 августа 2005 года

Но неверно было бы думать, что с «исправлением» и «оптимизацией» Вселенной в будущем ефремовских героев не останется места для таких животрепещущих конфликтов и драм, какими отличается, к примеру, наше время. Наоборот! Именно здесь находит наилучшее выражение то чувство, которое дало название последней книге Ильи Пригожина - «Человек перед лицом неопределенности» (лучше сказать, непредопределенности). Вспоминая свое образование филолога, отмечу, что сюжеты Ефремова не отличаются поверхностной остротой приключенческих романов, но обладают сложностью и глубиной, которые обусловлены тем, что каждое действие обладает долгой предысторией и является результатом рационального анализа. К тому же это действия высокоразвитых существ. Здесь будет столько поиска, риска, самоотверженного труда, как никогда не было раньше - потому что раньше эти качества были замутнены отсутствием ясности в понимании и недостатком эффективности. И в первую очередь это относится к науке и технологии, как к фундаменту общественного развития. Риск и самоотверженный труд остаются везде и всегда, особенно потрясая во встречах героев с совершенно открытой, загадочной и бесконечной Вселенной. Ничто не может поражать так, как решение астронавтов-героев отправиться в космическое путешествие, из которого они заведомо не вернутся, потому что путь к неведомой планете займет сотни лет - этим сюжетом кончается «Туманность Андромеды». Примечательная история изображена в том же романе несколькими главами раньше. Выдающийся ученый и экспериментатор Рен Боз убеждает заведующего земными обсерваториями Мвена Маса пойти на рискованный эксперимент по преодолению ограничений пространства-времени, не спросив разрешения у общественных и ученых советов Земли и задействовав резервные энергетические мощности (обеспечивающие энергией всю планету!). Из-за непредсказуемых свойств явления, с которым приходится столкнуться, обсерватория оказывается разрушена, гибнут люди. Есть впечатление, что некие совершенно новые данные были получены, хотя никаких весомых подтверждений этому нет. Заведующий обсерваториями Мвен Мас мучается сознанием собственной вины, но ученый, сильно пострадавший в ходе эксперимента, говорит, что за собой никакой вины не ощущает - «Ежегодно ставятся менее крупные опыты, иногда кончающиеся трагически. Наука… так же требует жертв, как и всякая другая борьба». Совет звездоплавания решает принять самоотстранение Мвена Маса, полностью оправдать Рена Боза («Какой ученый не воспользуется предоставляемыми ему возможностями, особенно если он уверен в успехе?»), продолжить и усилить разыскания в области, открытой экспериментом, потому что «опыт Рена Боза поведет к триггерной реакции - вспышке важнейших открытий… Все непризнанные теории в конце концов стали фундаментом науки!».

«Отступив от прежних канонов художественной литературы, - писал Ефремов, - я нагрузил повествование множеством познавательного, научного материала, значительную часть которого пришлось, естественно, дать в форме лекционных материалов… Со времени издания романа я получил тысячи писем, доказавших успех эксперимента». Именно этой особенности своей литературы он обязан суждением Алексея Толстого о его «холодном и изящном стиле». Она же помогает оценивать его взгляды на науку, проектирование будущего, историю, социологию. В одном из таких разговоров-лекций герои «Часа быка» повествуют об истории несчастного человеческого прошлого и замечают, в частности, что наступление на Земле коммунизма стало возможно только с изобретением компьютеров. В романе «Лезвие бритвы» (единственном, где действие происходит в современное писателю время, то есть в начале 1960-х) главный герой Гирин много говорит о кибернетике: «Именно кибернетика дала нам возможность впервые создать научное представление о работе мозга».

Подобные высказывания придают романам Ефремова оттенок научного диссидентства: часть из того, что сообщается, была бы немедленно названа его современниками лженаукой. Да и мы местами можем только удивляться: например, доктор Гирин проводит опыты… с ЛСД. Так он пытается активизировать у пациента бессознательное, или генетическую память (за это предположение ему полагается глубокий респект от современников Станислава Грофа (Stanislav Grof), Тимоти Лири (Timotei Leary) и доктора Хоффманна (персонаж готического романа Анджелы Картер)!). Не случайно он и оказывается по сюжету не признанной знаменитостью, а младшим научным сотрудником без всякого статуса, к тому же из-за опытов с ЛСД лишается возможности использовать научную лабораторию.