Существует, однако, критерий, позволяющий сравнивать мировоззрения, не прибегая к оценке их истинности. Разные модели мира отличаются по широте взглядов, с которыми они могут быть совмещены. Если угодно, назовите это отличие числом степеней свободы. Согласно одному из самых широких взглядов, принципу дополнительности Бора, действительность настолько сложна, что не может быть исчерпывающе описана на одном языке. Так вот, с этой точки зрения либерализм шире троцкизма, юнгианство - фрейдизма, а космополитизм - национализма. Взгляды католической церкви имеют больше степеней свободы, чем кредо Свидетелей Иеговы, но меньше, чем буддизм далай-ламы.
Одним людям нужны широкие взгляды (и свободные рамки), другим - максимально узкие и конкретные. Жизнь в мире, который не может быть понят «до дна», - непростая вещь. Один из способов преодоления онтологического страха - принятие тех или иных узких взглядов, которые дают исчерпывающее описание действительности и предлагают простые рецепты поведения.
Вернемся к нашей теме. При всей сложности сравнения научного эволюционизма и «научного креационизма» можно увидеть, что эти течения отличаются не только методологией. Первый гораздо шире второго. Помните, как Цезарь психологически переиграл Помпея? Лозунгу Помпея «кто не со мной, тот мой враг» он противопоставил «кто не против меня, тот мой друг». Автор этой заметки, если бы ему пришлось выбирать, скорее всего, оказался бы в лагере Цезаря. А вы?
ОКНО ДИАЛОГА: Коршун и маячки
Тем не менее нельзя сказать, что Россия совсем уж на обочине. Многие «импортные» технологические решения разрабатываются как раз у нас (или даже не у нас, но с участием наших - иногда бывших - соотечественников). Однако собственником этих решений являются, естественно, заказчики, а заказчики - это западные или даже чаще восточные компании, что, как правило, означает необходимость согласования публикации с Центральным Офисом, который зачастую согласия на публикацию не дает. Потому что Центральный Офис - это такая волшебная организация, которую, как правило, интересуют цифры продаж и маркетинг уже выпущенных продуктов, а не рассказы об интересных технологиях, которые еще находятся в разработке.
И если в области программного строительства что-то интересное найти у нас еще можно, то электронная промышленность, потеряв с уходом Бабаяна в Intel последнего яркого персонажа, пребывает в состоянии… В общем, пребывает в куда худшем состоянии, чем остальные области ИТ. И это неудивительно, если вспомнить, что на юго-востоке к России прилегает настырный и трудолюбивый Китай. Редкое исключение - отдельные зеленоградские предприятия, которым удалось найти и удержать свою рыночную нишу. Их продукция вряд ли может поразить воображение (что, в конце концов, интересного в чипах для калькуляторов, например?), однако уже то, что этим компаниям удалось удержаться на рынке и продолжать научные разработки, дорогого стоит…
Примерно с такими мыслями мы с Сергеем Леоновым ехали (а точнее, стояли, потому что, несмотря на наши логические выкладки, ленинградское направление в три часа дня пятницы оказалось очень загруженным) в зеленоградскую компанию «Телесистемы», которая производит самые маленькие цифровые диктофоны в мире. Попутно мы пытались вспомнить, когда же появились первые телефоны с АОНом - поскольку компания «Телесистемы» утверждает, что является пионером этого рынка в России. Собственно, с этого наш разговор с директором «Телесистем» Игорем Коршуном и начался.
- Ну если старые тряпки ворошить, то давайте вспомним, с чего все началось. А началось все с непонятно кем сделанного АОНа на 580-м процессоре. Была такая большая жуткая схема, плохо работающая и плохо повторяемая. И все же первая.