Журнал «Компьютерра» N7 от 20 февраля 2007 года

Один из инженеров-программистов SAIC, Мэтью Паттон (Matthew Patton), искренне обеспокоенный происходящим, осенью 2002 года попробовал привлечь внимание к проблемам VCF на страницах дискуссионного интернет-форума разработчиков и пользователей правительственных информационных систем. Следствием этого шага стал скорый визит к Паттону двух агентов ФБР, разбирательство о разглашении им государственных секретов и немедленное отстранение от работы над VCF. Через некоторое время практически все, о чем предупреждал инженер, - и недостаточный технический опыт сотрудников ФБР, и ошибки менеджмента в SAIC, и нехватка компетентности исполнителей, решающих задачу такого масштаба, и то, что никудышное восьмисотстраничное ТЗ было обречено на неудачу еще до того, как были написаны первые строки кода, - руководителям проекта пришлось признать официально перед лицом контролирующих органов. Однако для Мэтью Паттона все закончилось увольнением из SAIC «по личным причинам».

Но это будет потом, а в конце 2002 года ФБР, уже осознав перерасход средств, стало просить (и получило) дополнительные десятки миллионов на успешное завершение проекта. К концу 2003 года у программы сменилось пять руководителей, и, несмотря на все трудности и проблемы разработки, к декабрю 2003 года SAIC представила-таки ФБР свой итоговый продукт - который тут же был расценен заказчиком как совершенно неадекватный и непригодный для реальной работы. SAIC в ответ заявила, что ФБР само во всем виновато, потому что по ходу разработки регулярно меняло собственные спецификации. После нескольких месяцев препирательств независимая арбитражная комиссия пришла к заключению, что в непригодности ПО виноваты обе стороны - и подрядчик, и заказчик.

В 2005 году от системы VCF отказались полностью, как от не поддающейся исправлениям, а весной 2006 года ФБР объявило о новой затее с «безбумажным делопроизводством», теперь получившей название проект Sentinel. На сей раз в качестве головного подрядчика выбрали ведущую аэрокосмическую корпорацию Lockheed Martin, на работу отвели шесть лет, а денег выделили 425 млн. долларов.

РЕКОРДЫ АНБ

Агентство национальной безопасности США, созданное в 1952 году, считается крупнейшей разведслужбой в мире. Кроме того, АНБ часто называют самым крупным единым работодателем для ученых-математиков и владельцем самого большого в мире парка суперкомпьютеров.

Нынешний директор АНБ Кит Александер (Keith Alexander) старается сохранить и развить хотя бы те немногие элементы системы, что уже сданы и способны работать. А затем, постепенно дополняя их, планируется сделать нечто вроде Trailblazer 2.0 - не столь амбициозной, но действительно полезной системы.

Наступившие у АНБ сложности с финансированием станут понятнее, если упомянуть еще о двух дорогущих ИТ-программах, воплощавшихся агентством параллельно с Trailblazer и тоже расцениваемых ныне как провальные.

Одна из них, под кодовым названием Groundbreaker, была задумана в 1999 году как крупномасштабный проект по обновлению всей компьютерно-сетевой инфраструктуры, обеспечивающей работу АНБ. Первоначальная стоимость проекта была оценена в 2 млрд. долларов, к концу же было признано, что имел место по крайней мере двукратный перерасход средств. А в итоге, по оценкам самих сотрудников агентства, работающих с новым оборудованием, зависания и сбои систем стали более продолжительными, нежели при старых машинах и программах, а доставляемые в обработку материалы заметно чаще оказываются «побитыми» до неузнаваемости.

Еще одна, куда более секретная программа носит название «Управление криптологической миссией». Она представляет собой особую автоматизированную систему стоимостью около 300 млн. долларов, создававшуюся для сопровождения всех проектов АНБ в области шифров и криптоанализа. В готовом виде система оказалась столь неудобной в работе, насыщенной дефектами и не поддающейся корректировкам, что сами криптографы настаивают на официальном отказе от нее.

Завершить же обсуждение этих поучительных историй хочется несколько неожиданным вопросом. В России, как и в США, все спецслужбы предпочитают работать в обстановке строгой секретности, ибо видят в этом залог успеха. Но демократические процедуры в США хоть и с опозданием, но все же позволяют вмешиваться и гласно контролировать расходование бюджетных денег даже на секретные программы. Поскольку деньги эти, как и в России, берутся из карманов налогоплательщиков. Однако в нашем отечестве ни секретные крупномасштабные ИТ-проекты спецслужб, ни размеры их финансирования, ни тем более неудачи в реализации никогда публично не обсуждаются. Что это может означать? Что у наших спецслужб неудач не бывает? Или же в России вообще нет подобных крупномасштабных программ?

В какое кресло ни садись…