Журнал Млечный Путь № 2 (28), 2019

- Но даже если Каммала неопытен, у него тоже есть свои лазутчики. А переход такого большого войска через Хангай не останется незамеченным, - сказала Хутулун брату. - Каммала может перебросить свои войска навстречу отцу, и он сделает это быстрее, чем Хайду-хан пересечет Хангай.

Урус не нашелся с ответом, зато подал голос Абтакул.

- Полагаю, Хайду-хан именно на это и рассчитывает.

Хутулун хотелось сказать, что его мнения никто не спрашивает, но услышанное ее заинтриговало, и она спросила:

- Что ты имеешь в виду?

- Разумеется, Каммала кинется преградить путь Хайду-хану. Таким образом, он оторвется от сил Тутуги. Но это не единственная причина. Долина в предгорьях Хангая - самое подходящее место, чтобы загнать Каммалу в котел. У Хайду-хана, атакующего сверху, будет выгодная позиция, а мы нападем с флангов.

Хутулун нахмурилась.

- С чего ты взял, что Каммала оставит Тутугу позади?

- Тутуга - опытный полководец, возможно, лучший после Байан-Чипсанга. Он разгадает замысел Хайду-хана. Но Каммала ему не поверит, он слишком молод и горяч.

Ей не хотелось признавать правоту Абтакула, но все получилось именно так, как он сказал. Горько, конечно, что отец нынче делится своими замыслами с чужеземцем, а не с ней, но победа важней сожалений.

И победа была впереди. Войско Уруса, обойдя главную дорогу через перевал, ударило Каммалу с правого фланга, а путь к отступлению тому прикрывал Дува. Таким образом, Хайду беспрепятственно нанес главный удар.

Хайду не изучал китайские трактаты по стратегии, рассказывающие, какая позиция является наиболее выигрышной, он-то искусство войны постиг на практике.

Коресские воины, однако, сопротивлялись стойко, и Хайду приказал Урусу отвести своих людей назад, дабы внушить Каммале ложную надежду на то, что противник отступает - а потом ударить снова.

Ночью, на привале, вернувшись после обхода постов, Абтакул сказал ей.

- Будь здесь Байан-Чипсанг или Тутуга, они бы раскрыли и этот замысел хана, но коресцы не знают, что монголы имеют обычай так поступать.

- А ты откуда знаешь, что они разгадали бы, что нет? - мрачно спросила Хутулун. Потом сообразила, что ляпнула глупость. - Ах, да, тебя же Байан подослал к нам.

Он кивнул.

- Некоторое время я служил Байан-Чипсангу. А до этого роду Чжао, - поскольку она не уловила, о ком речь, пояснил: - Императорам Южной Сун. Хотя, по правде сказать, в последние десятилетия императоры там были слабы, болезненны и рано умирали. По-настоящему главой дома была великая вдовствующая императрица Се. Ей служили мои родители, а также и я.

Он замолчал, очевидно, ожидая следующего вопроса, не дождался и спросил сам:

- Ты знаешь, госпожа, как пала Южная Сун?

- Байан захватил ее, это все знают.

- Верно. В то время меня не было в Сун - старая императрица отослала меня с заданием, которое заняло несколько лет. Мой отец - он был ханьцем - уже умер, а мать находилась при Се-тантуантайхоу. Потом Байан осадил Линьан, стольный город Сун. Император был ребенком, правил канцлер. Он решил, что надо вывезти императора морем. Старая императрица согласилась с этим, но предпочла вместе с невесткой, вдовствующей императрицей Цюань, остаться в Линьане, чтобы задержать Байана и помочь своему внуку спастись. Когда флотилия Сун ушла далеко в море, она сдала столицу. Байан Чипсанг клятвенно заверил ее, что с ней, и с Цюань-туантайхоу будут при дворе Хубилая обращаться достойно, сообразно их статусу. Она же в ответ передала Байану государственную печать, и сообщила, что он может распоряжаться всем, чем она до того владела. Она не знала тогда, что монгольский флот разобьет сунский, и канцлер, чтобы не сдаваться в плен, бросится в море вместе с малолетним императором.

Против воли Хутулун слушала с увлечением. Все это было ей более или менее известно, но повествование затягивало не меньше, чем сказания о подвигах Гэсэра или Покорителя Вселенной.

- Когда я вернулся, то узнал, что отныне служу Байану. Так распорядилась старая императрица. И я стал служить Байану. Служба была той же, что и раньше. "Бай ань" по-ханьски означает "сто глаз", и Байана в Юань прозвали Стоглазым. Это подходящее прозвище, и не только из-за созвучия имен. Моя мать последовала за госпожой в Даду. Там Хубилай обошелся с обеими императрицами не как с почетными пленницами, а как с низкими простолюдинками, всячески оскорбляя их и унижая. Моя мать и еще один слуга сделали только то, что могли. Они повесились на воротах дворца.

На лице Хутулун отразилось недоумение, и Абтакул пояснил.