Журнал Наш Современник №10 (2003)

Военное министерство

Варшава, 7 декабря 1920 года

Управлению Военного министерства, отдел IV

 

До меня дошли сведения о том, что обстановка, царящая в рабочих отрядах пленных, расположенных на территории всех генеральных военных округов, оставляет желать лучшего.

Невыплата заработанных денег, побои пленных, размещение их в непригодных для жилья постройках и плохое питание — таковы часто имеющие место факты, которые бросают тень на военные власти и дискредитируют их в глазах цивилизованного мира [...]

Вышеуказанные распоряжения представляют собой последнее предупреждение. В случае повторения в будущем новых нарушений, я буду привлекать к суровой ответственности не только непосредственных командующих отделами, но и их начальство в генеральных военных округах.

 

Военный министр,

генерал-поручик

Соснковский*

 

Однако приказы и распоряжения сверху, неоднократно доводившиеся до сведения ответственных за функционирование лагерей лиц, зачастую не выполнялись, несмотря на строгие формулировки и указываемые конкретные сроки наведения порядка в лагерях, в том числе и самого военного министра. И только после заключения мирного договора и целой серии настойчивых официальных протестов российской стороны летом 1921 года стали приниматься более или менее эффективные меры, но смерть уже собрала в лагерях свой обильный урожай.

 

 

 

 

Глава VI

 

Отношения после Рижского мирного договора

(1921—1939 гг.)

 

Подробный анализ советско-польских отношений в 20—30-е годы XX столетия не являлся первоначально предметом данных очерков. Однако, чтобы не прерывалась “связь времён”, всё же было сочтено целесообразным хотя бы в кратком изложении представить своё видение наиболее характерных и недостаточно исследованных событий этого периода.

Двусторонние связи складывались непросто под негативным воздействием результатов войны 1919—1920 гг. Приобретённый советской стороной комплекс поражения заставлял её опасаться повторного вооружённого нападение польской армии. Отсюда настороженное отношение ко всем внешнепо­литическим и внутриполитическим акциям Польши, рассмотрение их часто только под углом зрения подготовки ею новой войны. Следует сказать, что действия Варшавы давали основания к формированию именно такой позиции Москвы.

Польша, хотя и вышла из войны победительницей, побаивалась реванша со стороны своего восточного соседа.  Именно поэтому, как представляется, в последующие годы Варшава предпринимала активные усилия по созданию и укреплению под своим началом так называемого “санитарного кордона”, составленного из государств, расположенных вдоль западной границы СССР, от Румынии до Финляндии. Создание пресловутого кордона Польша рассмат­ривала как свою историческую миссию как бы по защите цивилизованной Европы от распространения “заразы большевизма”. На таких постулатах строилась вся её внешняя политика, которая находила не только моральную, но и материальную поддержку ведущих европейских государств — Велико­британии и Франции, а порой и инициировалась ими.

В первые после войны годы основное внимание в двусторонних отношениях было уделено выполнению положений Рижского договора 1921 года. Как известно, мира без аннексий и контрибуций, к которому так призывали большевики, на практике не получилось. Польша присоединила Западную Украину и Западную Белоруссию, а вдобавок Россия обязалась заплатить значительную сумму за своё поражение. Этот период пестрит дипломати­ческими нотами с обвинениями друг друга в нарушении тех или иных статей договора. Причём, как свидетельствует имеющийся в архиве документ 2-го разведывательного отдела генштаба польской армии (“Двуйка”), иногда дела польской стороной сознательно велись таким провокационным образом, чтобы затем в нарушении договора можно было обвинить именно Россию*.