Журнал «Вокруг Света» №01 за 1972 год

Вскорости Бюшья и его группа были арестованы в Ницце. Леман отработал свои доллары.

Это была последняя попытка покушения на президента.

Франсуа Кавильоли, французский журналист

Перевела с французского Н. Машина

Пламя над Персеполем

Мортимер Уилер — один из крупнейших специалистов по истории культур Древнего Востока. Он был директором Национального музея в Уэльсе, хранителем Лондонского музея, почетным директором Института археологии при Лондонском университете, генеральным директором археологического департамента в Индии. Руководил археологическими раскопками в Великобритании, Франции, Индии, Пакистане. Является автором многочисленных научных работ по европейской и индийской археологии. Вашему вниманию предлагается сокращенный перевод глав из его книги «Пламя над Персеполем», подготовленной к печати Главной редакцией восточной литературы издательства «Наука».

Дарий со своим войском не успел, и его столица Персеполь без боя открыла ворота юноше из Македонии — Великому Александру.

«Был этот город, — писал Диодор, — самым богатым из всех существующих под солнцем, и в домах частных лиц с давних пор было полным-полно всякого добpa. Македонцы, врываясь, убивали всех мужчин и расхищали имущество, которого имелось очень много: битком было набито и всякой утвари, и драгоценностей... Огромные, по всему миру прославленные дворцы были отданы на позор и полное разграбление...»

Здесь Александр провел всю быстро наступившую зиму. В том краю с декабря по март то идут ливни, то выпадает густой снег — неудобное время для широкой кампании. Четыре месяца Александр отдыхал, тренировал свое пресыщенное победами войско и растрачивал понемногу свои сокровища.

С приходом весны 330 года до нашей эры возобновились военные действия, и прежде всего преследование Дария. Сообщали, что Дарий с тридцатью тысячами персов и греческих наемников направился в Бактрию и был сейчас возле реки Оке (Амударья).

И буквально накануне выступления македонских фаланг произошло событие, которое навсегда осталось в истории как один из тех ее поворотных пунктов, причины которого невозможно объяснить чем-то одним и очевидным, а следствие выходит далеко за границы мечтаний и устремлений тех, по чьей воле оно случилось.

«Собираясь выступить против Дария, — писал о случившемся Плутарх, — Александр как-то вместе с друзьями пировал и забавлялся. На пирушку к своим возлюбленным пришли и женщины, пившие вместе с остальными. Одна из них, особенно известная, Фаида, родом из Аттики, любовница Птолемея, в будущем царя Египта, умело хваля Александра в одном и подшучивая «над ним в другом, опьянев, дошла до того, что сказала слово, уместное, по понятиям ее сограждан, но не соответствующее ее положению. Она сказала, что за все, что она претерпела, скитаясь по Азии, она получит награду в тот день, когда сможет поиздеваться над гордыней персидских царей. И еще было бы сладостнее ей, идя веселой толпой с пирушки, поджечь дом Ксеркса, сжегшего Афины; ей самой бы хотелось на глазах царя подложить огонь: пусть пойдет молва, что женщины сильнее отомстили персам за Элладу, чем знаменитые военачальники Александра, его стратеги и навархи. Поднялись крики и аплодисменты, сотрапезники стали уговаривать и подгонять друг друга. Царь, увлеченный общим порывом, вскочил и с венком на голове и факелом в руках пошел впереди. Спутники его веселой толпой с криками окружили дворец. Остальные македонцы, узнав, в чем дело, радостно сбежались с факелами. Они надеялись, что царский дворец сжигают дотла, так как царь помышляет о родном доме и не собирается жить среди варваров».

К утру от дворца «царя царей» остались лишь обугленные развалины.

Походу Александра в персидскую Азию с самого начала придавали — пусть лишь в целях пропаганды — характер возмездия, уготованного правнукам тех, кто полторы сотни Лет назад принес Греции столько страданий.