Журнал «Вокруг Света» №01 за 1972 год

События эти общеизвестны, они стали классикой, но напомним о них вкратце. В V веке до нашей эры огромные армии персидского царя Ксеркса заполонили Аттику. Очевидно, следуя сомнительным указаниям дельфийского оракула, возвестившего, что Зевс оборонит греков деревянной стеной, большинство горожан укрылось на кораблях. Но простодушные жрецы и храмовые прислужники поняли буквально слова оракула и остались на Акрополе, сложив кругом него грубую бревенчатую стену. Персы, как сообщает Геродот, заняли соседний холм Ареса, Ареопаг, и атаковали оттуда баррикаду пылающими стрелами. В конце концов они проникли внутрь ограды, перебили защитников, разграбили храм и сожгли Акрополь дотла.

Раны эти нанесены были не только Акрополю, не только Афинам. Те античные храмы, что избежали ярости Ксеркса, вскоре были сокрушены военачальником его, Мардонием. Пожары полыхали вновь и вновь. Тридцать лет после персидского нашествия стояли всюду на этой земле почерневшие руины, взывая к отмщению. Накануне решающей битвы при Платеях, в 479 году до нашей эры, после которой персов изгнали из Европы, греческие патриоты объединились, забыли ненадолго свои споры и торжественно поклялись не восстанавливать эти скорбные монументы.

Теперь в такой же монумент превратился символ величия Ахеменидов — великой персидской двухсотлетней империи.

Двести лет назад персы не знали ни архитектуры, ни монументальной пластики и поэтому оказались в затруднительном положении, когда между 559 и 529 годами до нашей эры, вдохновленные великим Киром, завоевали пространства от Средиземноморья до Мидии и внезапно ощутили на своих плечах всю тяжесть огромного мира. Мидия и Кария, Ликия, Вавилон — греческие города малоазиатских окраин, да еще добрая часть когда-то обширной Ассирийской державы, которую захватили в конце предыдущего столетия мидийцы в союзе с Вавилоном. Это была огромная ноша. И она не сделалась легче оттого, что Камбиз, сын и наследник Кира, добавил к ней Египет.

Империя Ахеменидов объединила и подчинила азиатские земли, протянувшиеся на 3 тысячи миль. Не располагая сколько-нибудь развитой художественной школой, она оформила свое имперское мировоззрение и обрела собственный стиль, не чуждаясь талантов чужестранных художников. И за 200 лет она создала архитектуру и скульптуру, которые заняли подобающее место во всемирной истории искусств и навсегда остались там под славным именем «искусства Ахеменидов».

Персы овладели — в срок жизни одного поколения! — важнейшей долей наследства — зрелой и весьма цельной ассирийской культурой. Решение этой задачи предопределялось тем, что в основных своих идеалах персидская монархия оформилась как истинная преемница Ассирийского государства. А образы Ассирии одухотворяли персидское монументальное искусство.

И персепольский дворец стал наиболее ярким образцом его.

Работы в Персеполе велись около восьмидесяти лет — до середины V века до нашей эры.

Смело задуманное и мастерски исполненное, сооружение это было под стать империи, находившейся тогда в расцвете своего могущества. Подсчитано, что Зал приемов должен был вмещать 10 тысяч человек. Число это может показаться преувеличенным, но, конечно, толпа придворных и гвардейцев, просителей и посланников, которая собиралась здесь, была огромна.

К востоку от Зала приемов был возведен еще более огромный зал со сторожевыми башнями по обе стороны входа-портика на северной стороне. Кровлю поддерживало 100 колонн.

Остатки этих двух огромных залов — всего лишь бледный намек на былое великолепие. Они стояли как застывшие каменные рощи. Статичность была отличительной чертой этих построек, и так же статичны были нескончаемые, сменяющие одна другую процессии данников и воинов, вырубленные в стенах по обеим сторонам лестниц. Если он и движется, этот солдатский строй фигур, то движение его совершается как бы во сне. Здесь и там появляются вдруг исполинские призраки царей; они торжественно цепенеют, обращенные в камень и в золото, словно к ним прикоснулся новый Мидас. Все чувственное, все личное не имеет здесь места, здесь есть только зыбкая данность страны, где царит вечный полдень.