Журнал «Вокруг Света» №01 за 1979 год

Следующий наш визит к чабану Жумабаю Каражанову. Худенький, подвижный, с темным от неистребимого загара лицом, аксакал все пытается поудобнее устроить нас на скамейке.

— Дождь нужен, ветер нужен, мороз крепкий нужен, чтобы пух на козе хороший был, — рассказывает он хрипловатым от простуды голосом. — И еще честность в работе нужна, очень большая честность. Почему Каражанов сдал 145 килограммов пуха сверх плана? Я валушка два-три раза верну чесальщику — тут, покажу, и тут оставил — и заставлю вычесать все до грамма... Пух чесать — дело трудное. Пытались заменить ручной гребень машиной — пока не вышло. И ныне работаем вручную. Норма — десять-двенадцать коз за смену. В совхозе тысячи коз, обработать их надо быстро, в течение двух недель, не то пух перезреет. Чешем коз дважды — в феврале и марте. Пух первой чески самый ценный.

Поглажу овцу по спине, и если пух в руке останется — неотложно чесать надо, — продолжает Жумабай Каражанов. — Да и сама она знак подает, трется о камни или кустарник. В теплую зиму линька наступает раньше, чем в холодную. Пух быстрее созревает у хорошо откормленных коз, у взрослых животных раньше, чем у молодняка, у козлов позже, чем у маток... Вот, говорят, — замечает Каражанов, — ученые предлагают соорудить диспетчерские вышки, с которых пастухи с помощью приборов будут пасти отары и даже следить за состоянием здоровья животных. Но как бросишь отару? С какой вышки волка заметишь? Кто напоит в жару? Кто ночью костер зажжет, ободрит?

Так и сказал: «ободрит», словно речь шла о человеке.

Текут пуховые реки из совхозов в Оренбург, на комбинат и фабрику пуховых платков. Там молодые работницы на станках с программным управлением ткут добротные серые платки и белые «паутинки», а в деревнях Оренбуржья, в двадцати отделениях комбината, рождается оренбургский платок ручной работы, слава которого не стареет.

Е. Фролова, наш спец. корр.

В поисках Виргинии

Откуда началась Америка

В тот день не было еще ни Нью-Йорка, ни Калифорнии, ни Техаса. В тот день, 13 мая 1607 года, три маленьких английских корабля после четырехмесячного плавания вошли в устье Чесапикского залива и, пристав к берегу, высадили на сушу 104 колонистов во главе с их предводителем, капитаном Ньюпортом.

Первое, что сделали вновь прибывшие, ступив на берег, — это возблагодарили господа, проведшего их сквозь опасности морской стихии в «рай земной», а затем объявили всю территорию Северной Америки между испанской Флоридой и французской Канадой владением короля Джеймса I и нарекли свое поселение Джемстауном.

Они называли эту землю Виргинией. Собственно, автором названия был не капитан Ньюпорт, а сэр Уолтер Рэли, окрестивший добрую половину Северной Америки Виргинией в честь «королевы-девственницы» Елизаветы. Название закрепилось и в течение века обозначало громадную территорию: на английской карте 1651 года Виргиния простирается от берегов Атлантики до Калифорнии.

До прихода белых по берегам всего Чесапикского залива были разбросаны индейские поселения. Об этом до сих пор свидетельствуют названия населенных пунктов: Чинкотинг, Онанкок, Киптопик... Но после появления английских поселенцев число индейцев в этих краях стало резко сокращаться. Этому в огромной степени способствовали болезни, которые принесли с собой белые люди. Стремясь к неуклонному расширению владений, колонисты использовали любые «методы вытеснения» коренных жителей, подкупом и обманом отбирали у них земли, а иногда просто убивали краснокожих и захватывали их территории.

В начале XVII века на берегах Чесапикского залива жили 32 индейских племени из группы прибрежных алгонкинов общей численностью десять тысяч человек. Уже через сто лет после основания Джемстауна их численность сократилась до полутора тысяч. По данным же 1960 года, на территории Виргинии проживали 2155 потомков прибрежных алгонкинов.

Долгое время Виргиния была действительно «раем земным» для колонистов. Плодородные земли давали богатые урожаи высокосортного табака, а обилие водных путей делало ненужным строительство дорог. Собранный урожай табака на месте грузился в лодки и корабли и сначала по рекам, а потом по заливу и Атлантическому океану отправлялся в далекую Англию.

Табак. В те времена он продавался в Англии буквально на вес золота, а в американских колониях служил денежным эквивалентом. Расписки с табачного склада заменяли колонистам бумажные деньги. Налоги выплачивались табаком, им же погашались долги. Табаком или табачными расписками получали жалованье священники. Даже «служанок», которых первое время доставляли из Старого Света в Новый исключительно для того, чтобы по прибытии они вышли замуж за колонистов, отдавали будущим мужьям за 120 фунтов табака.