Журнал «Вокруг Света» №01 за 1989 год

Для связи с базовым лагерем, который находился первоначально во Фробишер Бее, а затем, по мере нашего продвижения к северу, был перенесен в Резольют Бей, мы использовали портативный десятиваттный передатчик. Работали микрофоном на частотах 5—6 мГц, применяя дипольную проволочную антенну, растягиваемую на лыжах, воткнутых в снег. Связь проводил Этьенн раз в день около 21 часа; как правило, прохождение было удовлетворительным, за исключением нескольких дней, когда нас не слышали. Основное содержание радиообмена — получение наших координат. Координаты определялись с помощью французской навигационной спутниковой системы «Аргос». С нами было два радиомаяка, один использовался на маршруте, другой на стоянках, по сигналам которых спутник вычислял наши координаты и «сбрасывал» их в центр обработки в Тулузе (Франция). Затем наши координаты по каналам связи через Париж и Миннеаполис передавались в базовый лагерь и потом уже во время сеанса связи нам на ледник. Таким образом, наши координаты были известны в базовом лагере еще до того, как они становились известными нам. Подобную же систему мы собираемся использовать в Антарктиде. Кроме того, мы иногда использовали для определения координат традиционные секстан и хронометр, эту операцию выполнял Джеф, утвержденный официальным навигатором нашей экспедиции.

Вспоминаю, как в один из трех дней отдыха, получив свои очередные координаты и собравшись в нашей палатке на совещание, мы установили для себя дату прибытия на ледник Гумбольдта в точку с координатами 79 градусов северной широты и 60 градусов западной долготы — 15 июня, а на 16 июня заказали самолет для отлета. Надо сказать, что это «историческое» совещание происходило в районе 72-го градуса северной широты, то есть за 800 километров от предполагаемого финиша. Наше решение могло показаться чересчур заблаговременным, но выхода не было, эта дата была установлена с учетом оставшегося у нас корма для собак и в надежде, что погода будет не хуже, чем была до сих пор. О дне нашего прибытия были оповещены все фирмы-спонсоры, которые были заинтересованы в организации встречи экспедиции на леднике в целях рекламы. Поэтому мы шли в довольно напряженном ритме — по 9,5—10 часов в день. В районе 75-го градуса северной широты на 5 дней попали в зону застругов, приходилось идти зигзагами, выбирая путь для нарт, но тем не менее избежать опрокидываний не удалось. Потом поверхность выровнялась, и мы смогли пойти быстрее, доведя рекорд суточного пробега до 54 километров. И вот во время одного такого рекордного дня со мной произошел достаточно поучительный случай.

День был великолепен, поверхность ровная и плотная, скольжение отменное. Все эти обстоятельства способствовали тому, что у меня, идущего впереди, возникло желание пробежаться на лыжах с максимально возможной скоростью. Я побежал, джефовская упряжка, шедшая следом, приняла мой вызов и понеслась вприпрыжку под улюлюканье Джефа, который, не желая отставать, запрыгнул на нарты верхом вместе с лыжами. Не знаю, сколько бы продолжалась эта гонка, если бы я внезапно не упал. Я упал и, как мне сейчас уже отчетливо ясно, совершил чувствительную ошибку, что сразу же не поднялся. Лежу на спине, на снежке, задрав ноги с лыжами к синему небу, отдыхаю, слышу сзади топот приближающейся упряжки и ликующие крики Джефа, лежу и ни о чем не беспокоюсь, ведь это упряжка отчасти и моя, именно с этими собаками я работал во время тренировочных сборов на ранчо Стигера. Так вот, мои знакомые со всего маха подлетают ко мне, и Хакк, идущий в паре с вожаком Честером, весьма недвусмысленно вцепляется зубами мне в шею, затем в плечо и начинает меня тихонько подъедать. Слава богу, Честер вовремя сдержал остальную упряжку. Мне не встать — мешают лыжи, помог Джеф, перепугавшийся не меньше меня, извлек меня из-под упряжки. Рука цела, из щеки — кровь, но жив. Подоспевший Этьенн кормит меня своим «отвсегопомогающим» аспирином — и инцидент исчерпан.

Анализируя происшедшее, убеждаюсь, что виноват был все-таки я. Зная, что собаки голодны, и пробудив в них охотничий азарт, заставил их меня преследовать, затем дал настичь себя.

В этот же день, 14 июня, вечером мы достигли ледника Гумбольдта. Разбили лагерь. На следующий день хотели пройти еще немного, найти место, организовать международный аэропорт для приема самолетов и завершить экспедицию. Утро 15 июня принесло известие о том, что мы достигли расчетной точки — 79-го градуса северной широты и 60-го градуса западной долготы. Был сильный туман. Поэтому решили завершить Трансгренландскую экспедицию здесь.