Журнал «Вокруг Света» №02 за 1974 год

2) «Философы» — в большинстве своем люди среднего и старшего возраста с большим опытом. Это любители спокойных бесед о смысле жизни и политике, ради которых часто готовы отказаться от выгодной поездки. Они спокойны и уравновешены, о чем свидетельствуют и надписи: «Опыт — лучший учитель», «Куда торопиться?», «В чем смысл жизни?», «Все там будем!», «Бедность — не порок», «У каждого свой путь»... Это люди в некоторой степени фаталисты, поскольку при выходе из машины пассажиры могут прочесть на заднем борту следующее изречение: «Все хорошо, что хорошо кончается». А у одного водителя новенькая машина вся была испещрена чистой латынью: «Мементо мори!» («Помни о смерти!»)

3) «Скептики» — немногочисленная категория шоферов. Как правило, это очень несговорчивые и желчные люди, в пути их машины часто ломаются, и «мэмми» не очень любят с ними ездить. Посудите сами, приятно ли ехать с водителем, на машине которого крупными буквами написано: «Вы все — мои враги!», «Человек — сосуд гнева и печали», «Одна мартышка заработает — другая все слопает». У одного скептика на машине черными буквами было начертано коротко и ясно — «PAPA ASA», что в дословном переводе на русский язык означает «Нет в жизни счастья». Весьма знакомая фраза, не правда ли? Можно себе представить удовольствие от поездки с таким водителем по джунглям темной ночью!

И наконец, самая распространенная и любимая всеми категория водителей —

4) «Оптимисты». Это, как правило, молодые парни, любители позубоскалить и лихие гонщики. Даже сирены их машин обладают таким жизнерадостным и громким звуком, что, заслышав их, сбегаются собаки со всей округи в радиусе 10 миль, чтобы попытаться обогнать весельчака. Этих шоферов радует все, даже отсутствие пассажиров, и когда читаешь надписи на их машинах: «Тону, ребята!», «Отправляюсь в преисподнюю, кто со мной?», «Убей меня и уматывай!», то все равно настроение остается хорошим. «Мэмми» очень любят этих доброжелательных водителей.

К скупым пассажирам у них отношение определенное — на заднем борту ядовито-оранжевой краской намалевано совершенно категорическое заявление: «Пойди и удавись, жадюга!», хотя на кабине не менее категоричное высказывание: «Чихать мне на богатство и деньги!»

Хорошо зная беспокойную натуру своих пассажирок, водители оклеивают внутренние стенки кузова четкими призывами: «Дай и другим сказать словечко!», «Да будет слово — но по очереди, дамы!»

Как-то я увидел машину, украшенную цветами и увитую разноцветными гирляндами. В центре красовалась надпись: «Без дяди!!!» Когда я, крайне заинтригованный, спросил у водителя, что это означает, он, довольно улыбаясь, сказал, что машина раньше принадлежала его дяде, а сам он получал от выручки ничтожный процент. Недавно дядюшка скончался, и машина перешла ему в наследство. Торжествующая улыбка не сходила с лица новоявленного владельца «мэмми-лорри».

В один прекрасный день, записывая очередную дорожную мудрость в свой блокнот, я вдруг пришел к выводу, что моя классификация нуждается в обязательной проверке. А поскольку я уже считал себя крупным авторитетом в этой не исследованной до меня области человеческих знаний, то решил не мешкать и в ближайший выходной день отправиться в путешествие на «мэмми-лорри». Я был готов ко всему. Действительность превзошла самые худшие опасения...

Отправляясь на биржу «мэмми-лорри» у центрального рынка Аккры, я ни минуты не сомневался, что сегодня мне предстоит веселое путешествие на самой разукрашенной машине с самым веселым водителем. Не будучи ярым болельщиком, я забыл, что именно в этот воскресный день должен состояться футбольный матч между местными «Рейнджерами» и нигерийской командой «Диких буйволов» — одна из игр, на которые обычно собирается почти все мужское население столицы.

Площадь была почти пуста. В дальнем углу рынка сиротливо стояло несколько столь неприглядных колымаг с грубо намалеванными херувимчиками, что мой боевой запал заметно снизился. Однако отступать было поздно, поскольку решалась судьба научного исследования.

Я стал внимательно расшифровывать надписи и наконец увидел неподалеку пеструю толпу празднично одетых «мэмми», окруживших чудовищное сооружение на колесах, которое украшал витиеватый призыв: «Исайя, ликуй!»

То, что ликовать было преждевременно, я понял спустя полчаса, когда вылез из машины на первой же остановке, совершенно отупев от гнусавых церковных песнопений. Тем не менее я был горд: принцип моей классификации подтверждался, и шофер был именно таким, как и должен быть — маленьким, толстым, с заплывшими от жира глазками и животом францисканского монаха. Оказалось, что вся компания ехала в католическую миссию, где обучались детишки «мэмми», и женщины создавали себе соответствующее настроение, чтобы не ударить лицом в грязь перед святыми отцами-воспитателями.