Вскоре Марта Латам убедилась, что Куимико не преувеличивал, когда говорил о «лягушачьем царстве» возле Плайя-де-Оро: их несли десятками с утра до вечера, и миссис Латам приходилось целыми днями сидеть со скальпелем и пинцетом, готовя спиртовой раствор яда. Однообразная, утомительная работа постепенно притупляла осторожность. И вот однажды к вечеру, «сама не знаю, каким образом, я чуть-чуть оцарапала скальпелем палец, — рассказывает Марта Латам. — Машинально я сунула палец в рот, чтобы высосать ранку, и тут же ощутила во рту металлический вкус. Горло перехватила спазма, со лба по лицу заструился холодный пот. «Противоядия нет. Все кончено», — подумала я. Судорожно хватая ртом воздух, легла на стоявший рядом топчан. «Ты можешь дышать, ты можешь дышать», — непрерывно повторяю про себя. Как только горло сдавливала очередная спазма, я из последних сил заставляла себя сделать глоток томатного сока — единственной жидкости, оказавшейся под рукой. Словно в тумане видела в дверях хижины столпившихся индейцев в промокших под ливнем пончо, которые принесли свою дневную добычу. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем утихли спазмы и сознание вернулось ко мне. Каким-то чудом, а скорее всего потому, что успела высосать ранку, пока яд не проник в кровь, я осталась жива».
За время экспедиции Марта Латам обработала 2400 лягушек кокоа. Из спиртового раствора их яда в лаборатории Национального института здравоохранения было получено 30 миллиграммов кристаллического батрахотоксина, которых достаточно, чтобы убить 3 миллиона мышей. Но ученым он нужен, конечно же, совершенно для иных целей. «Пока еще слишком рано делать окончательные выводы, нужны дополнительные скрупулезные исследования. Но есть надежда, — заявил руководитель работ с батрахотоксином доктор Уиткоп, — что в микроскопических дозах яд кокоа послужит основой для разработки новых лекарств, регулирующих сердечную деятельность». Его оптимизм разделяет и Марта Латам, считающая, что смертоносная мини реабилитирует себя.