Журнал «Вокруг Света» №02 за 1981 год

Я давно задумал побывать на празднике «Хололо». Еще с тех пор, как однажды увидел выступление корякского национального ансамбля «Энер», что в переводе означает «Звезда». «Энер» родился из скромного кружка сельской художественной самодеятельности, а сейчас стал лауреатом премии Камчатского комсомола, ему присвоено звание «народный», его мастера выступали на сцене Кремлевского Дворца съездов...

Меня поразил тот ритм, в котором зал жил одновременно со сценой. Зрители моментально включились в темп ритуального танца «Возвращение солнца» и, вторя ему, покачивали спинами и плечами. Со страстью истинного болельщика зал наблюдал за танцем-поединком оленей и одобрительными возгласами награждал пастуха, ловким броском накинувшего аркан-«чаут» на оленьи рога. Как будто нет сцены, занавеса, кулис, нет условностей самого искусства, нет даже артистов и зрителей, а только то, что иначе, чем словом «праздник», не назовешь...

Нет сомнений, что искусство «Энер» живет и обогащается традициями таких народных праздников, как «Хололо».

...Мы остановились у просторного дома с большими окнами, откуда неслись звуки бубнов, песни, звон колокольчиков. Сопровождавший нас директор районного Дома культуры открыл дверь и громко воскликнул:

— Хололо!

Он проработал в этом селе около семи лет и хорошо знал местные обычаи.

— Хололо! — хором ответили карагинцы, пришедшие на древний праздник охотников на морского зверя.

— Хололо, мэвэ, — подошел к нам хозяин дома Андрей Иванович Никифоров. А его жена, Елена Михайловна, почтенного возраста женщина, привязала к пуговице моего пальто зеленую траву — «лаутэн» — своеобразный пропуск на праздник.

— Что хочешь бери, угощайся. Ешь, танцуй, пой, не стесняйся, — говорит хозяин.

Праздничными угощениями заставлен маленький столик: традиционная юкола, оленина, ягоды. Ну и, конечно же, продукты из магазина. Большим уважением к хозяину считается, если гости не ограничивают себя в еде.

По давней традиции всех гостей угощают «тылктылом» — старинным корякским яством из сухой толченой икры лосося, нерпичьего жира, ягоды, корешков. Это блюдо незаменимо на празднике. Одна-две ложки — и можно без устали танцевать часа три подряд. Секрет толкушки в том, что сюда входят тонизирующие средства, одно из которых — тундровая ягода шикша. После этого кушанья на стол ставят вареную оленину, подают юколу, по-тундровому заваренный крепкий чай. Корякские национальные пляски случайному зрителю могут показаться однообразными: ноги чуть полусогнуты, корпус несколько наклоняется вперед, танцовщик слегка покачивается на носках из стороны в сторону в такт бубну и песне. Одновременно корпус поворачивается то влево, то вправо. Движения мужчин напоминают резкие взмахи крыльев, а у женщин — плавные движения ластов. И тем не менее у каждого танцора свой стиль. У Якова Танвилина чуть воинственный. Он бил в бубен и подпрыгивал на месте немножко быстрее, чем остальные, часто меняя ритм, начинал новую фразу танца еле слышно, почти не двигаясь, словно подкрадывался, а потом сразу переходил в атаку. Бубен бил глухо, грозно. Танцор, казалось, сойдет сейчас с места, рванется вперед. Гавриил Яганов танцевал очень мягко, словно успокаивал себя и зрителей, иногда почти совсем переставал двигаться, только чуть вздрагивал в такт повторявшему свой призыв бубну.

— Хололо! Хололо! — перекатываются возгласы из комнаты в комнату.

Женские танцы коряков большей частью имитируют бытовые сцены или поведение животных. Некоторые из танцев наивно откровенны. Вот женщины, сидя на корточках, ритмично взмахивают руками, точно шьют, или приглаживают волосы руками, проводя вдоль кос воображаемым гребнем. Вот, приложив руку ко лбу, они вглядываются в даль — не идут ли из тундры мужчины. И наконец, неистовый танец радости — мужья, женихи уже близко. В такт движениям раскачиваются длинные кухлянки, позванивают колокольчики…

Но вот ритм бубна резко меняется: начинается танец чаек. Взмахивая руками, смешно подпрыгивая на месте и непрестанно повторяя «як-як» (по-корякски — «чайка»), девушки изображают то испуганных, то кормящихся чаек. Постепенно они образовали круг, внутри которого остались две птицы. Танец вдруг приобрел какой-то агрессивный оттенок: одна из исполнительниц с победным клекотом стала преследовать другую, едва не клевала ее в лицо, а та увертывалась, закрывалась крыльями, жалобно повторяя «як-як».

В комнате все громче гремят бубны, поют пожилые и молодые охотники, рыбаки, механизаторы, оленеводы. Бубен как гром. Удивительно, как может тонкая оленья кожа выдержать сотни тысяч ударов колотушки за дни праздника!