Журнал «Вокруг Света» №03 за 1973 год

Внизу, на самом пороге комнаты лежала прекрасная лотосообразная полупрозрачная алебастровая ваза, слева — груда разобранных на части колесниц, сверкающих позолотой; из-за них выглядывала портретная статуя фараона.

Наконец до нас дошло, что во всей этой мешанине не было и намека на саркофаг или на мумию.

Постепенно мы поняли, в чем дело. Между двумя черными статуями-часовыми была еще одна запечатанная дверь. То, что мы видели, было передней комнатой, а за охраняемой дверью должна находиться другие помещения, может быть, целая анфилада, и в одном из них мы, возможно, найдем мумию фараона во всех великолепных одеяниях смерти.

Мы вошли...

Наутро мы разобрали дверь и вошли в гробницу.

Надо было составить точное описание и сфотографировать все содержимое передней в нетронутом виде; к тому же, прежде чем вскрывать следующую дверь, необходимо было все разобрать.

Впечатление поистине поразительное. Здесь, тесно прижатые друг к другу, лежали десятки предметов, любой из которых мог полностью вознаградить целый сезон раскопок. Одни были хорошо знакомы нам, другие казались новыми и необычными. Ни один из нас не мог даже предполагать, что такое множество вещей окажется в таком хорошем состоянии.

Деревянный ларец, одна из наиболее художественно ценных находок гробницы, расписанный охотничьими и батальными сценами, восхитительное маленькое кресло с подлокотниками из черного дерева, слоновой кости и золота, позолоченный трон, который я без колебания могу назвать самой прекрасной, вещью, когда-либо найденной в Египте. Маленький ковчег с шитым золотом саваном, на котором в трогательно-наивной манере изображена чета правителей.

И, самое главное, на всех более или менее крупных вещах стояло имя Тутанхамона.

Разграблено

Взволнованно переходя от одного предмета к другому, мы сделали новое открытие. За стоявшим в южном углу ложем было небольшое правильной формы отверстие в стене — еще одна замурованная дверь, еще один след ограбления.

Значит, мы действительно не были первыми. Перед нами другая комната, меньше, чем первая, но еще более t забитая вещами.

Состояние, в котором находился этот внутренний покой (названный в конце концов боковым), просто невозможно описать. В передней комнате, видимо, пытались хоть как-то навести порядок после визита грабителей, зато здесь все было перевернуто вверх дном — воры действовали торопливо, хотя и методично. На полу не осталось ни одного свободного дюйма. Здесь были прекрасные вещи — расписной ларец, столь же изящный, как и тот, что мы нашли в передней; прелестные алебастровые и фаянсовые вазы; игральная доска из слоновой кости, покрытая резьбой и росписью.

Непредвиденные обстоятельства

Жизнь превратилась в ночной кошмар. Передняя комната была настолько забита вещами, что, вытаскивая одну, мы подвергали соседние риску быть поломанными. Да и кто мог сказать наверняка, что тот или иной предмет не сломается под тяжестью собственного веса. Некоторые были в прекрасном состоянии — такие же прочные, как и в день изготовления, зато другие выглядели весьма сомнительно.

Здесь, например, были вышитые бисером сандалии, в которых полностью сгнили нитки. Одна рассыпалась, едва я к ней прикоснулся, и в руках осталась только горсть ничего не значащих бусинок. В этом случае требовалось особое обхождение — спиртовка, немного парафина, час или два на то, чтобы парафин застыл — и со второй сандалией можно было обращаться довольно свободно.

Помещение очень пострадало от просачивающейся сквозь известняковые стены влаги — она не только покрыла все желтоватым налетом, но и превратила все кожаные предметы в густую черную массу.

Приходилось работать медленно, мучительно медленно, и все это очень нервировало, так как каждый понимал, какую ответственность он несет.

Любой мало-мальски сознательный археолог чувствует эту ответственность. Вещи, которые он находит, не являются его собственностью, и он не может распоряжаться ими по своему усмотрению. Они — прямое наследие прошлого настоящему, а археолог — лишь облеченный определенными привилегиями посредник, сквозь руки которого это наследство проходит; и если он по неосторожности, небрежности или невежеству утратит часть информации, которую это наследие несет, он виновен в совершении величайшего археологического преступления.

Разрушить свидетельства прошлого очень легко, но эти разрушения необратимы.

Семь недель понадобилось на то, чтобы разобрать переднюю комнату, и, слава богу, мы ничего не повредили.

А за это время информация об открытии распространилась со скоростью лесного пожара, и за границей появились самые фантастические сообщения о нем; но одна версия получила наибольшее признание среди местных жителей — будто три аэроплана приземлились в долине и, нагруженные сокровищами, отбыли в неизвестном направлении.

За дверью