Журнал «Вокруг Света» №04 за 1975 год

Католическая церковь играет большую роль в Ирландии, но с каждым десятилетием ее воздействие на ход событий в стране все же слабеет. В 1972 году на референдуме было принято решение исключить из ирландской конституции статью, отводящую особое место католической церкви в государстве. Это было не только требованием времени, но и уступкой протестантскому большинству Северной Ирландии.

Тернистый путь к единству

Где бы ни собирались ирландцы и о чем бы ни зашла речь вначале, разговор так или иначе переходит на Северную Ирландию. События в Белфасте и Дерри доминируют в программах новостей радио и телевидения, публичных выступлениях политических деятелей. Они кричат аршинными заголовками, жуткими фотографиями смерти и разрушений со страниц газет. Для жителей республики все происходящее — не просто кадры документальной хроники, у большинства на Севере родственники, знакомые и друзья. Когда английские солдаты расстреливают демонстрацию на Фоллз-роуд или в Богсайде, они могут поразить людей, с которыми зрители у экранов телевизоров в Дублине или Дандоке недавно встречались за домашним столом или на профсоюзной конференции.

Единство Ирландии рассматривается правительством республики не как ближайшая, а конечная задача, поскольку на пути к нему лежит немало препятствий, возникших за последние полвека в ходе раздельного развития двух частей Ирландии. В них имеются различия в уровне жизни, системах социального обеспечения, образования.

Одно из таких препятствий — проблема границы, уродливым шрамом пересекающей лицо Изумрудного острова. Хотя часть ирландской земли, находящаяся под властью Англии, и называется Северной Ирландией, самая северная точка — Малинз-хед находится на территории республики. Когда мне случилось отправиться туда на машине, проложить путь по карте казалось легко, но запутаться в хитросплетении проселочных дорог, усаженных высокими кустами, оказалось еще легче.

Граница между двумя частями Ирландии проведена без всякого учета географических признаков, зачастую пересекая дома и дворы фермеров. Случается, что половина участка находится на территории республики, а другая — на английской земле. Местные жители каким-то шестым чувством угадывают, где чье, но для постороннего человека путешествие в пограничных районах сопряжено трудностями и сюрпризами.

За крутым поворотом я наткнулся на армейский «джип», возле которого расположились полукругом трое английских солдат. Их ядовитая пятнистая форма и обилие огнестрельного оружия резко бросались в глаза на фоне безмятежных окрестных лугов. Движением дула автомата мне было предложено покинуть машину. В «джипе», восседал офицер. Никаких знаков различия. Такая же форма, как и у солдат, но в руках держит пистолет. Вежливо козырнул. «Куда направляетесь?» — «К Малинз-хед», — отвечаю. «Документы, пожалуйста». Документов не оказалось, но офицера вполне устроила и визитная карточка. «Советский журналист? — обрадовался он с плохо скрытым злорадством: попался, мол, фрукт. — Как же это вас сюда занесло? Ведь здесь британская территория, и вам надлежит иметь въездную визу либо письменное разрешение министерства иностранных дел Великобритании. Только ирландцам разрешено пересекать границу без визы. Сами понимаете, я вынужден вас доставить в ближайший полицейский участок для выяснения личности». Очень вежливый попался офицер и смотрит на меня ласково, как кот на сметану.

Попытался ему объяснить, что по карте вроде бы я ничего не нарушил. Офицер стал добросовестно изучать вместе со мной карту автомобильной ассоциации, не поленился достать свою для сравнения. Вскоре мы оба окончательно запутались. К счастью, с противоположной стороны прикатил трактор. Его водитель охотно ввязался в спор и без особого труда доказал, что не я, а английский патруль нарушил границу. Действительно, дальше по дороге удалось разыскать поросшие кустами развалины таможенного пункта — подпольная Ирландская республиканская армия взрывает их с редким постоянством.

«Здесь сам черт ногу сломит», — пожаловался смущенный офицер и отправился выяснять обстановку, сверяясь попеременно с картой и развалинами. Я все еще считался под арестом и, чтобы как-то убить время, завел разговор с ближайшим солдатом. «Ну и как вам служится?» — «Странно все и непонятно, — вздохнул он. — Перед приездом нам раздали брошюрки «Что нужно знать о беспорядках в Ольстере». Там все просто — во всем виноваты «террористы ИРА», а когда идешь в патруле по улицам Белфаста, вокруг такие же дома и такие же люди, как у нас в Бирмингеме, и хотят того же — работы, жилья, спокойной жизни. А на нас волками смотрят. Чужие мы здесь».

Вернулся несколько запыхавшийся и обескураженный командир патруля. «Да, вышла ошибка. Вы свободны». Солдаты вскочили в «джип» и умчались на северо-восток, где их ждала казарма, обложенная мешками с песком и опутанная колючей проволокой, как и полагается биваку оккупационной армии на чужой территории.